– Сколько? – спросил Остряк, натягивая поводья в десяти шагах от женщины и двух её молчаливых телохранителей.
Выщипанные брови Нектары взлетели.
– Сколько? Нисколько на этот раз, Остряк. Мы ведь на территории Гарно – нам разрешили проехать. Мы обеспечиваем вам охрану.
– Охрану?
Капитан обернулся на звук открывшегося окошка экипажа. Появилась рука мастера Керули, вяло поманила Остряка.
Тот спешился. Подошёл к повозке, заглянул в окошко на боковой двери, чтобы увидеть круглое, бледное лицо Керули.
– Капитан, мы должны встретиться с… правителями этого города.
– С королём и Советом? Но зачем…
Торговец тихо рассмеялся.
– Нет-нет. С истинными правителями Сольтана. Большими деньгами и сложными переговорами удалось собрать вместе хозяев и хозяек всех территорий и районов. К ним я и хочу обратиться сегодня вечером. Ты можешь принять охрану, которую нам предложили. Поверь, всё хорошо.
– Что ж ты раньше не сказал?
– Я не был до конца убеждён, что переговоры прошли успешно. Дело сложное, ибо это сами хозяева и хозяйки попросили о… содействии. Я, в свою очередь, должен постараться заслужить их доверие в том смысле, что представляю наиболее эффективную силу из всех, которые способны оказать упомянутое содействие.
Ты? Да кто же ты тогда такой, Худа ради?
– Ясно. Ладно, доверяй этим бандитам, раз уж тебе так угодно, но боюсь, в этом мы с тобой не будем единодушны.
– Понятно, капитан.
Остряк вернулся к своему коню. Подбирая поводья, он обернулся к Нектаре.
– Веди.
…Сольтан был городом с двумя сердцами, они качали кровь разных оттенков, но одинаково злобную и развращённую. Упершись спиной в стену, Остряк сидел в битком набитой таверне с низким потолком и, прищурившись, разглядывал пёстрое собрание убийц, вымогателей и воров, чьё право на власть измерялось страхом.
Слева к той же стене прислонилась Скалла, а на скамье справа восседал Драсти. Нектара перетащила свой стул и круглый столик поближе к Скалле. Из кальяна перед хозяйкой поднимался густой дым и окутывал её меченное ножом лицо приторными, смолистыми клубами. В левой руке Нектара сжимала мундштук кальяна, а правую положила на затянутое в кожаные леггинсы бедро Скаллы.
Керули стоял в центре залы, обратившись лицом к большинству преступных главарей и королев города. Руки коротышка сцепил над своим простым серым шёлковым поясом, его чёрный шёлковый же плащ поблёскивал, словно расплавленный обсидиан. Странная тесная шапочка покрывала лысое темя, её покрой вызвал в памяти головные уборы, изображённые на древнейших гобеленах и барельефах Даруджистана. Керули заговорил тихим, хорошо поставленным голосом:
– Я весьма рад тому, что присутствую на этом знаменательном собрании. У всякого города есть свои тайные покровы, и для меня большая честь быть свидетелем того, как они частично приподнимаются. Разумеется, я понимаю, что многие из вас считают меня вылепленным из того же теста, что и ваши заклятые враги, но уверяю: это не так. Вы выразили озабоченность тем, что в Сольтан хлынул поток жрецов из Паннионского Домина. Они говорят о городах, которые недавно обрели священную защиту под рукой Паннионского Провидца, и рассказывают простолюдинам о торжестве закона, равно применяемого ко всем без исключения гражданам, о правах и прописанных привилегиях, о благодатном наведении порядка вопреки местным традициям и обычаям. Они сеют семена раздора среди ваших подданных – воистину опасный прецедент.
Среди хозяев и хозяек пробежал одобрительный шепоток. Остряк с трудом сдержал улыбку, глядя на манерную благовоспитанность, которую пытались изображать эти уличные головорезы. Повернув голову, капитан потрясённо обнаружил, что рука Нектары скользнула в разрез на леггинсах Скаллы и покоилась теперь где-то в паху. Сама Скалла раскраснелась, полуприкрыла глаза, на губах её застыла слабая улыбка. Ох, Королева грёз, теперь-то понятно, почему девять десятых мужиков в зале пыхтят, будто набегались, не говоря уж о том, почему так налегают на вино. Остряк и сам потянулся за кубком.
– Да замочить их всех! – прорычала одна из хозяек. – Брюхо вспороть каждому такому жрецу – и дело с концом, такое моё мнение.
– И сделать их мучениками за веру? – откликнулся Керули. – Прямой удар не принесёт пользы, как и в других городах. В этой борьбе оружие – информация, дамы и господа, точнее, дезинформация. Эти жрецы ведут кампанию оболванивания. Паннионский Домин, хоть и вводит всюду закон и порядок, представляет собой тиранию, которая проявляет невообразимую жестокость по отношению к своим подданным. Наверняка вы слышали о тенескаури Провидца, армии бездомных и нищих… Всё, что вам рассказывали, – правда, без преувеличений. Людоеды, насильники мёртвых…
– Дети Мёртвого Семени, – произнёс один из мужчин, склонившись вперёд. – Это правда? Это вообще возможно? Чтобы женщины выходили на поле боя, пока тела солдат ещё не остыли, и…
Керули мрачно кивнул.
– Среди младшего поколения тенескаури… есть Дети Мёртвого Семени. Они – лучшее доказательство того, что это возможно. – Он помолчал, затем продолжил: – В Домине имеются свои правоверные, жители изначально Паннионских городов, им принадлежат все те права и привилегии, о которых говорят жрецы. Никто другой не может стать правоверным. Не-граждане – хуже, чем рабы, ибо они вещи — объекты любой возможной жестокости, им не стоит рассчитывать на милосердие или защиту закона. Единственный выход для них – стать тенескаури, сравниться в бесчеловечности с мучителями и причинять страдания другим. Жителей Сольтана, если Домин завладеет этим городом, выгонят из домов – всех до единого, – лишат имущества, не дадут ни еды, ни воды. Им останется лишь дикость – путь тенескаури. Дамы и господа, хозяева Сольтана, в этой войне мы должны сражаться оружием истины, обнажить ложь Паннионских жрецов. Это потребует особенной организации, распространения заранее подготовленных слухов и истинных сведений. И в этом деле, друзья мои, вы не имеете себе равных. Простонародье Сольтана должно само выгнать этих жрецов из города. Людей нужно подвести к этому решению, к этому действию, но не кулаками и ножами, а словами.
– С чего ты взял, что это сработает? – решительно спросил один из главарей.
– У вас нет другого выхода, – ответил Керули. – Если не сработает, Сольтан окажется в руках паннионцев.
Керули продолжал, но Остряк уже не слушал. Полуприкрыв глаза, он внимательно рассматривал своего нанимателя. Этот контракт устроил один посредник в Даруджистане. Впервые Остряк увидел торговца рано утром у Напастиных ворот: туда Керули пришёл пешком и одет был так же, как и сейчас. Экипаж пригнали несколько мгновений спустя – наёмный, из местной конюшни. Керули вошёл внутрь, и с тех пор за весь долгий путь Остряк разговаривал с нанимателем всего дважды.
Тогда я подумал, что он – маг. Теперь скорее сказал бы, что жрец. Но какому же богу он служит? Очевидных признаков не заметно. И это само по себе уже о многом говорит. В Керули вообще нет ничего очевидного, кроме, может быть, бездонного кошелька, вновь и вновь оправдывающего щедрость. Какие там новые храмы появились в Даруджистане в последнее время? Не припомню… ах да, в Гадробийском квартале. Посвящённый Тричу, хотя кому только в голову может прийти поклоняться Тигру Лета? Этого я никак не пойму…