— Большой дом сгорел, а в нем — сотня воинов. Жители сбежались, хотели помочь тушить, но хан запретил.
— Запретил тушить? — удивился Тимур. — И никто из воинов не спасся из горящего дома?
— Именно так, повелитель.
Эмир был удивлен, но не подал вида. Лицо его оставалось бесстрастным.
— Уведите его, мне он не нужен. Других нашли?
— Да, мудрейший эфенди. Еще два десятка.
— Я хочу поговорить с каждым.
— Слушаюсь и повинуюсь, эфенди.
Эмир допросил всех. Жители знали мало — в основном все прятались в своих домах и ничего не видели. Лишь мелкий торговец обмолвился, что видел, как уже на второй день после прибытия хана обоз выходил из города в сопровождении сотни воинов во главе с ханом.
— Это был сам хан?
— Я хана Тохтамыша знаю в лицо, — горделиво вскинул подбородок торговец.
— Верю. Продолжай.
— А уже после полудня обоз вернулся в город.
— Хан и воины вернулись тоже?
— Да, о повелитель. Я уже хотел сворачивать торговлю — покупателей не было, как обоз и воины вернулись.
Эмир походил по комнате, погладил бороду.
— Мне сказали, что в городе был пожар. Это так?
— Так, великий эмир. Я сам видел огонь и дым.
— Припомни — пожар случился после того, как вернулся обоз?
— Именно так. Обоз вернулся назад, повозки загнали на постоялый двор. А ближе к вечеру случился пожар. Следующим утром хан Тохтамыш с войском ушел из города, и все благодарили Аллаха за его уход.
— Почему же? — Тимур спросил просто так, из любопытства, и получил неожиданный ответ.
— Ты знаешь, о повелитель, что все новости узнаются на базаре? Люди, которые были у горящего дома, сказали, что хан не велел тушить дом, потому как воинов из этого дома поразила страшная болезнь — моровая язва. Люди испугались, что среди воинов могут быть еще больные и заболеет весь город. Потому и радовались, хотя не скрою — воины покупали на базаре еду и кое-что по мелочи. Купцы радовались.
— Ты все сказал, ничтожный?
Торговец упал на колени.
— Все, о повелитель. Пощади! Не убивай, и моя семья и дети будут молиться за тебя!
— Да будет так. Выгоните его взашей, пусть живет.
Гулямы вытолкали обрадованного торговца из дома, пнув на прощание.
— Живи и благодари милосердного эмира за его щедрость!
Сам же эмир, несмотря на опустившуюся на город ночь, ходил по комнате. Его мучила одна назойливая мысль: «Что бы это значило? Обоз с охраной и ханом ушел, а потом вернулся».
Эмир хлопнул себя по лбу. «Вот же она, разгадка! Хан вывез нечто ценное и спрятал. Наверняка казну». Эмир аж вспотел от осенившей его догадки. «Обозников убили его воины, а воинов убили и сожгли по приказу хана. Концы обрублены, свидетелей нет. Потому и пожар был, и хан запретил его тушить. Ну, хитер, лис! Остроумный ход!»
Но и Тимур прожил на этом свете достаточно долго, чтобы не разгадать эту головоломку. «Итак, свидетелей не осталось. Искать самому — только время тратить. Надо догнать и схватить хана. Тогда он скажет все, в том числе и то, где спрятал ордынскую казну».
Тимур потер руки. Теперь хан нужен ему не только для мести и устранения сильного противника, но еще и для того, чтобы выведать, где спрятана казна. Завтра же надо идти на Булгар, обложить его со всех сторон, чтобы ни одна мышь из города не выскочила.
С тем Тимур и уснул.
Проснувшись поутру, эмир вспомнил поговорку отца: «Лучше оказаться в нужном месте с десятком воинов, чем не оказаться там с туменом».
Гнали быстро, проходя мимо маленьких городков и аулов, население которых в ужасе ожидало разгрома, приготовившись к самому худшему.
Инженерный обоз с осадными орудиями значительно отстал, но эмир не беспокоился. Отряд имел охрану и подойдет к Булгару немного позже. Все равно сразу штурмовать город не получится, надо его взять в кольцо и провести разведку — какие ворота слабее или расположены в более удобном для штурма месте.
К исходу третьего дня конница Тимура уже вышла к Булгару. Войско тут же разделилось и окружило город, не подходя на дальность полета стрелы во избежание потерь. Удалось захватить несколько человек, выехавших из города и не успевших вернуться. Их с пристрастием допросили, стараясь выведать, какие участки городских стен наиболее слабы, какова численность гарнизона и наличие запасов продовольствия и воды.
Тимур не собирался долго держать осаду: продовольствие было нужно его воинам. Попутно выяснилось, что буквально накануне бывший здесь Тохтамыш ушел.
Разгневанный эмир вскричал:
— Куда?!
— Только Аллах ведает. Степь велика!
Взбешенный Тимур приказал отрубить пленникам головы и насадить их на колья, выставив на виду у городских стен — для устрашения.
Инженерный обоз подтянулся к Булгару только к пополудни следующего дня. Но гулямы времени даром не теряли: подбираясь ночью поближе к городским стенам, они осмотрели их и ворота.
Город был огромен. Он не уступал по размерам обоим Сараям и имел по периметру мощную стену. На половину полета стрелы стояли сторожевые башни. Но и ворот было много: гулямы насчитали не менее девяти, а ворота — слабое место любой крепости.
Гулямы постреливали из луков по защитникам, не нанося особого вреда.
Тимур выслал к городу переговорщика, предлагая сдаться. Бичура-хан ответил отказом. Услышав ответ. Тимур-хан лишь усмехнулся.
— Не такие крепости брали, и эта падет. Мои верные гулямы, я отдаю город вам на три дня. Мне не нужны строптивцы. Можете брать все, что вам понравится! Ешьте, пейте, наслаждайтесь женщинами, но помните: вы должны взять с собой в седельные сумы провизию. Три дня город ваш, потом мы идем дальше.
Слышавшие слова Тимура гулямы заревели от восторга и стали бить саблями о щиты. Заслышавшие эти крики и шум жители Булгара творили молитвы, прося Всевышнего уберечь их от смерти. Кровь стыла у них в жилах. Город не раз пытались взять беспокойные соседи, но никогда к его стенам не подходил столь грозный противник. Против него не устоял Тохтамыш с огромной армией. Надежда была только на крепкие стены и мужество защитников.
А утром на город обрушился град больших камней, горшки с горящим «греческим огнем». Появились первые убитые и раненые, заполыхали пожары. А камнеметы все бросали и бросали на город тяжелые валуны, разрушая дома.
Потом удары камнеметов перенесли на ворота. Сначала ударил один камень, потом другой… От крепких дубовых ворот отлетали щепки, но ворота держались.
Эмир пока не отдавал приказа на приступ — пусть поработает инженерный отряд.
Осадные орудия работали без устали до вечера, повредив ворота и многие участки стены.