– Какое предложение, Келвин?
– Предложение принять мою семью, позволить нам остаться и влиться в общину.
– Само собой, оно в силе, – Лилли наклонила голову набок. – Почему нет?
– Вам ведь нужны работники? Вам ведь нужны здоровые ребята, которые могут помочь? Как я. И мой сынишка Томми. Ему, конечно, всего двенадцать и он сильно исхудал – я на него без слез и взглянуть не могу, – но он может ворочать мешки с себя весом.
– Да. Определенно, Келвин. Я ведь уже говорила, нам нужна вся ваша семья. Но к чему вы клоните?
– Я хочу предложить сделку.
– Какую сделку? – удивленно спросила Лилли. – О чем вы?
Келвин вдруг страдальчески посмотрел на нее. Его взгляд стал мягче.
– Лилли, я верю, что Господь не просто так привел нас в ваш город. Может, мы узнаем причину этому, а может, никогда не узнаем ее. Я не знаю. Об этом не мне судить. Пути Его неисповедимы. Но я всем сердцем и всей душой верю, что Он привел нас сюда.
– Так… – кивнула Лилли. – Вполне справедливо. И что же вы предлагаете?
– По-моему, вы хороший человек. – Келвин, казалось, вот-вот разрыдается. От чувств его глаза увлажнились. – Порой ты доверяешь человеку только по велению своего сердца. Вы понимаете, о чем я?
– Не совсем.
– Моя жена больна.
Лилли ждала продолжения – видимо, Келвин собирался сказать что-то важное.
– Я слушаю, не останавливайтесь.
– Честно говоря, болезнь ее незаметна. Обычно. Но бывают дни, когда она становится очень опасной – это очень серьезная ответственность.
– Келвин, я вас не очень понимаю.
Он глотнул воздуха, по его морщинистой щеке скатилась одинокая слеза.
– Нас выгнали уже из двух поселений. Сейчас люди лишены роскоши христианских добродетелей, им сложно сочувствовать и сопереживать. Теперь выживает сильнейший, а те, кто слаб, кто в чем-то ущербен… Их избегают. Или и того хуже.
– Келвин, какая у нее болезнь?
Он вздохнул и вытер лицо.
– Диагнозов много: одни называют это биполярным расстройством, другие – клинической депрессией. До Обращения она наблюдалась у психиатра и он помогал ей. А теперь… Она… Она несколько раз пыталась покончить с собой.
Лилли печально кивнула.
– Я поняла, – она облизала губы и попыталась не обращать внимания на тяжелое чувство, которое сдавило ей сердце. – Мне очень жаль, – она посмотрела на Келвина. – Но что за сделку вы хотите предложить?
Келвин взглянул ей в глаза.
– В Огасте, еще до этого ужаса, она принимала литий. Вроде он ей помогал, – он глубоко вздохнул. – Лилли, у вас здесь целое общество. Хорошие, приличные люди. У вас есть славный малый Боб, который заправляет в госпитале, есть лекарства, есть медики…
– Келвин, Бобу до психиатра очень далеко. Он был санитаром во время первой Войны в заливе. И насколько мне известно, у нас нет ничего хоть сколько-нибудь похожего на литий.
– Но, может, вы найдете его? Может, он есть в тех местах, где вы нашли остальные лекарства? Боб упоминал о какой-то аптеке…
Лилли медленно покачала головой.
– Келвин, мне бы очень хотелось пообещать вам, что мы все найдем… но я не могу этого сделать.
– Я не прошу об обещании, Лилли. Просто попытайтесь.
– Само собой, мы попытаемся, – кивнула Лилли.
– Если вы это сделаете, если вы попытаетесь и найдете лекарство для Мередит, я уговорю ее остаться. Она прислушается ко мне, ей не больше моего хочется снова там оказаться. Что скажете, Лилли?
Лилли вздохнула.
Она никогда не умела говорить «нет».
Следующие двадцать четыре часа были насыщены мрачной решимостью – как внутри Вудбери, так и за пределами города. Лилли отдавала приказы и распределяла задания. Она велела Глории Пайн встретиться с Мэттью и Спидом и за ночь продумать план по отводу стада. Когда забрезжил рассвет, стратегия была готова: они решили использовать зажигательные устройства и все доступное для этих целей горючее, чтобы зажечь контролируемую огненную линию вдоль восточного фланга стада, тем самым заблокировав подход к Вудбери. План нельзя было назвать безупречным, но лучшего у них не было.
В то же время Лилли попросила Боба собрать небольшую группу мужчин и сделать вылазку за литием в разграбленную аптеку, которая стояла за стеной в восточной части города.
За несколько часов Боб подготовил команду, изучил вместе с товарищами карту местности вокруг аптеки, определил опасные места в соседних руинах, за которыми нужно было следить особенно внимательно, и рассказал о том, как устроена аптека. В один из прошлых визитов Боб обнаружил не разведанный ранее этаж под аптекой – туда никто не заходил из-за тяжелых замков на дверях. На этом этаже могли оказаться нетронутые запасы лекарств и других медицинских принадлежностей – а могло и не оказаться ничего. Взяв себе в помощники Хэпа и Бена, Боб решил устроить вылазку этим же утром.
Мэттью, Спид и Глория на рассвете выехали из города, чтобы разжечь костры.
Они ехали на пикапе Боба по проселочным дорогам и не отмеченным ни на каких картах тропам, чтобы как можно точнее повторить траекторию движения стада. Мэттью рассчитал его положение, построив график скорости его передвижения и прочертив на карте прямую линию к западу от тюрьмы.
В половине девятого они увидели первые признаки стада в лесу к западу от Восемьдесят пятого шоссе, милях в двенадцати от Вудбери. Глория первой заметила ходячих с узкого сиденья в задней части кабины, пока пикап катился по асфальтовой дороге.
– Йоу! Джентльмены! – воскликнула она, махнув рукой в сторону леса. – Взгляните-ка на верхушки!
В лучах утреннего солнца первозданный туман призрачными клочками осел на кронах древних дубов. Эти клочки подрагивали вместе с ветвями деревьев под напором невидимого стада, которое двигалось по лесу. Мэттью свернул на следующем повороте и поехал по извилистой асфальтовой дороге, которая уходила в холмы, возвышавшиеся к югу от них.
Через пятнадцать минут они все увидели. Мэттью съехал на обочину, припарковал пикап и вышел из машины. Остальные последовали за ним. В воздухе стояла едкая гнилостная вонь мертвецов. С помощью бинокля разведчики разглядели, что происходит среди деревьев.
За сутки количество ходячих существенно возросло. Теперь волна мертвецов, шагавших в тени леса, по размерам была сравнима с цунами. Их было не меньше тысячи. Сотни и сотни стонов сливались в единый нестройный хор. Зловеще хрипя, ходячие бездумно наступали друг на друга, натыкались на деревья, спотыкались и падали, но каким-то непостижимым образом в этом неровном и бессистемном марше они продвигались на восток, медленно, но верно, преодолевая милю-другую за час.
Расчет произвести было несложно.