– Это главный вестибюль Королевского дворца правосудия, – провозгласил он. – Семьдесят метров в длину и двадцать пять в высоту!
Они снова поднялись по ступенькам и вдруг оказались в целом лабиринте коридоров.
– А вот и залы суда, – объяснил мистер Крубер. – Они расположены вокруг главного вестибюля, и в каждом слушается своё дело. В любом деле есть правый и виноватый, мистер Браун, – продолжал он. – Задача юристов – взвесить все «за» и «против» и выяснить, кто из двоих говорит правду.
– А почему просто у них не спросить? – искренне удивился Паддингтон.
Мистер Крубер усмехнулся.
– К сожалению, – сказал он, – докопаться до истины не всегда так легко, как кажется, а самое грустное то, что люди не всегда говорят правду. Ну а окончательное решение принимает судья. Поэтому он такая важная фигура. Это почти как смотреть пьесу по телевизору – только, конечно, тут всё куда серьёзнее, особенно если вам выпало играть одну из главных ролей. Важно не только вершить правосудие, но и показывать, как оно вершится, – закончил мистер Крубер, приостановившись у одной из дверей. – Именно поэтому здесь есть галерея для публики, и право любого гражданина – присутствовать на судебном заседании.
Тут мистер Крубер попытался открыть дверь, и лицо у него огорчённо вытянулось.
– Какая неприятность, – посетовал он. – Похоже, заперто. Вот ведь незадача! Но я думаю, это просто случайность. Подождите, пожалуйста, минутку, я пойду поищу кого-нибудь, кто за это отвечает.
Извинившись, мистер Крубер быстро зашагал по коридору, оставив Паддингтона дожидаться у закрытой двери. Медвежонок, честно говоря, был совсем не прочь немного передохнуть, прежде чем слушать дальнейшие объяснения своего друга, а вокруг столько всего происходило, что он был даже рад присесть и немного осмотреться.
Открыв чемодан, он достал оттуда кусок булки с мармеладом, а потом, чтобы скоротать время, налил себе чашку какао. Термос у миссис Бёрд был чрезвычайно добротный. Всё, что в него наливали, оставалось отменно горячим, и сегодняшнее какао не было исключением. От чашки валил такой густой пар, что Паддингтону несколько раз пришлось протирать глаза, чтобы разглядеть, что творится вокруг.
Он как раз завинтил крышку термоса и запер чемодан, когда к нему подошёл какой-то дяденька в форме.
Дяденька уставился на него с изумлением.
– Что это ты тут такое вытворяешь? – осведомился он. – Тут тебе, знаешь ли, не кафе.
– Я жду, когда меня впустят, – объяснил Паддингтон. – Посмотреть, как вершат правосудие.
Дяденька бросил на него неприветливый взгляд.
– А звать-то тебя как? – поинтересовался он.
– Браун, – ответил медвежонок. – Паддингтон Браун.
– Браун? – повторил дяденька и внезапно посмотрел на медвежонка совсем другими глазами. – Вон оно что! Хорошо, что я на тебя наткнулся. Тебя как раз только что вызывали!
– Меня только что вызывали? – заволновался медвежонок. – Быстро же мистер Крубер управился!
– Про мистера Крубера я ничего не знаю, – сказал дяденька, помогая медвежонку встать, – но мой тебе совет не рассиживаться тут слишком долго.
Дважды просить не пришлось. Подхватив чемодан, Паддингтон поспешил за дяденькой, который сбежал вниз по лестнице и завернул за угол, в другой длинный коридор, по которому действительно разносилось имя Браун!
– Здесь он, здесь! – закричал дяденька. – Я его наверху нашёл, он там перекусывал!
– Ну, я б на твоём месте пошевеливался, – обратился к медвежонку второй дяденька, подгоняя его вперёд. – Сегодня старый судья Орёл председательствует, а он ждать не любит.
Паддингтон, не на шутку встревожившись, проскочил в какую-то дверь и внезапно оказался в переполненной комнате.
Половину комнаты занимали ряды скамеек, как в маленьком театре, а прямо перед медвежонком, на возвышении, сидел чрезвычайно внушительный дяденька в огромном парике. Дяденька свирепо таращился поверх очков.
– Где это вы были? – спросил он строго. – Вы, надеюсь, понимаете, что заставили суд ждать?
Паддингтон вежливо приподнял шляпу.
– Вы уж меня извините, мистер Орёл, – сказал он громко. – Мне просто глаза паром заволокло.
– Глаза паром заволокло? – переспросил судья. – Какое удивительное явление! Сколько работаю, а о таком впервые слышу!
– Мы с мистером Крубером пытались войти, – продолжал объяснять Паддингтон, – а нас не пустили.
– Вас не пустили? – поразился судья и обвёл зал суда грозным взглядом в поисках виноватого. – Форменное безобразие! Совершенно недопустимо чинить свидетелям подобные препятствия!
– Мистер Крубер тоже очень огорчился, – подтвердил медвежонок. – И пошёл искать того, кто за это отвечает.
– Гм… похвально, – проговорил судья чуть-чуть более доброжелательно. Потом он кивнул служителю, который сидел возле столика с надписью «Адвокат». – Продолжаем. Мы и так потеряли уйму времени.
Каково же было Паддингтоново удивление, когда служитель подвёл его к квадратной загородке возле одной из стен и, открыв дверцу, запустил внутрь!
Страшно довольный, что ему досталось такое замечательное место, с которого всё видно, Паддингтон начал устраиваться поудобнее, но тут служитель протянул ему какую-то книгу.
– Обязуетесь ли вы…
– «Обзываетесь ли вы»? – возмущённо воскликнул медвежонок. – Я никогда не обзываюсь! Миссис Бёрд мне бы ни за что не позволила, а если бы и позволила, я бы всё равно не стал!
Служитель с некоторой опаской покосился через плечо на судью и решил попробовать ещё раз.
– Обязуетесь ли вы, – повторил он, – говорить правду, только правду и ничего, кроме правды?
– А, это конечно, – не раздумывая, согласился медвежонок. – Тётя Люси, которая меня вырастила, всегда учила, что врать нехорошо.
– Тишина в зале суда! – рявкнул судья, потому что по рядам пробежало сдержанное хихиканье.
После этого он сверился с бумагами, лежавшими перед ним целой грудой, и вперил взгляд в ещё одного дяденьку в мантии и парике, сидевшего в другом конце зала, на адвокатском месте.
– Я нигде не вижу упоминания о тёте Люси, мистер Кладворти, – заметил он. – Правильно ли я понимаю, что защита не сочла нужным пригласить её на процесс?
– Да она вряд ли бы и пришла, мистер Орёл, – разочаровал его Паддингтон. – Она в Перу.
– Тётя Люси в Перу? – удивился судья, поправил очки и уставился на дяденьку в мантии. – Как прикажете это понимать?
Вид у мистера Кладворти был такой, будто он ещё хуже судьи понимает, что тут творится. Окончательно растерявшись, он в свою очередь перелистал лежавшие перед ним бумаги, а потом начал шушукаться с одним из своих помощников.
– Имею сообщить, ваша честь, – сказал он наконец, – что, по моим сведениям, тётя Люси не представляет особой важности.