– Мой недосмотр едва не привёл к беде, сын гуна, – сказал старый Елюй. – Отныне нет мне прощения. Я могу лишь частично загладить свою вину, устранив недоверие между нами. Мой сын Лугэ может остаться гостем в твоём доме, пока наши юрты стоят внутри стен Бейши.
– Я не стану оскорблять тебя, хан, держа твоего сына в заложниках, – вежливо отказался сотник. – Столь доблестному воину найдётся достойное место в предстоящем сражении. Но прежде чем идти в бой, хотелось бы точно знать, кто наш противник.
– Ты полагаешь, это не Ванчжун? – поинтересовался хан.
– Я полагаю, это не только Ванчжун. Возможно, больше знает присутствующая здесь дама, – сотник вперил в Яну холодный взгляд. – По свидетельству очевидцев, убитый ею чужеземец говорил с нею на одном языке перед смертью. Должны ли мы все думать, что и тот чужеземец, и госпожа принадлежат к одному народу… или сообществу?
Яна вздрогнула. Вот, как говорится, не было печали…
– Нет, господин, – с поклоном ответила она. – Эти люди… они… злейшие враги моего народа. Собственно, больше ничего я о них не знаю, и не представляю, почему они взялись преследовать именно мою семью. Может, отец что-то знал, но его убили.
«Подлый приём – кивать на убитого отца, – подумала Яна, злясь на саму себя. – Но как ещё с вами говорить? Скажешь правду – или не поверите, или закроете в башне и начнёте выцеживать информацию. А ещё – сотник должен понять, что при посторонних я точно ничего не скажу».
Сотник, судя по всему, это понял.
– Я должен был догадаться, что напуганная дама, убежавшая на другой конец обитаемого мира, чтобы спасти жизнь ребёнка – плохой источник подробных сведений о её врагах, – холодно усмехнулся он. – Что ж, будем исходить из того, что Ванчжун действует не самостоятельно. Теперь прошу простить меня, но я должен заняться неотложными делами.
Отец и сын Елюи, довольные тем, что сравнительно легко отделались – а подставили их нешуточно, – распрощались и покинули комнату. То же самое собрались сделать супруги Ли, но сотник сделал незаметный знак Тао, а тот ненавязчиво положил руку на плечо Юншаня.
– Господин велит вам остаться, мастер.
«Вот так, – Яна чувствовала себя на редкость неуютно. – Интересно, гость за ширмой покажется, или так и будем беседовать в его невидимом присутствии?»
Гость за ширмой показываться не торопился. А вот десятник Тао снова склонился перед сотником.
– Теперь говори, – приказал сотник. – Говори всё, что узнал.
– Пленный показал, что гость его прежнего хана был колдуном, – бесстрастно сказал Тао.
– Это так? – на сей раз сотник вопрошал уже Яну.
– Нет, господин, – она покачала головой и криво усмехнулась. – Какие они колдуны? Обыкновенные мошенники. Пользуются своими знаниями, чтобы дурачить киданей. А может, не только их.
– Вы убили одного из них, – сотник всё ещё сомневался. – Значит, либо вы тоже колдунья, либо он был обычным человеком… Вы говорите, их сила – знания? Могут ли они дать киданям тайну порохового оружия?
– Не дадут.
– Почему?
– Кидани не смогут ни произвести достаточно орудий, ни как следует управиться с ними, даже если получат готовые. Они до этого не доросли как народ. А вот использовать посулы как приманку…
– Значит, они не желают, чтобы ваши знания попали к нам, – сделал вывод сотник. – Пушки они упустили, но теперь уж точно постараются, чтобы никакие другие знания больше не перешли к учёным империи.
– Скорее всего, господин.
– Тао, – сотник окликнул подчинённого.
– Да, господин, – отозвался тот.
– Тот, кто нам нужен, наверняка недалеко отходит от Ванчжуна.
– Я понял, господин. Живым или мёртвым?
– Как получится.
– Слушаюсь, господин. Разрешите идти?
– Иди.
«О! Так он у сотника не только по контрразведке, – удивилась Яна. – По слухам, профи. А с этим… ещё одним гостем… у сотника наверняка будет увлекательный разговор. Жаль, не получится поприсутствовать».
– Насчёт тех… притворных колдунов, – хмыкнул сотник, когда Тао удалился. – Вы точно ничего не хотите мне ещё сказать, госпожа Ли Янь? Ваш покойный батюшка вам точно ничего не рассказывал?
– Гораздо больше мог бы рассказать мой покойный дядюшка, – мрачно проговорила женщина. – Он был одним из них.
– Вы знали?
– Нет, господин. Позже догадалась.
– Когда именно?
– После встречи с тем… которого я молотом…
– Насколько они безжалостны?
– Абсолютно безжалостны, господин. Мы для них не люди. Мы все, господин. И хань, и тоба, и кидани, и сяньби, и корейцы, и прочие народы. Себя они почитают живыми богами, коим дозволено абсолютно всё. Тогда как на самом деле они всего лишь… отбросы.
– Вы уверены?
– Господин, я хорошо знала, кто таков мой дядюшка. Подобное тянется к подобному. Чтобы повелевать людьми, они отвергают любые установления и обычаи, а честь и совесть провозглашают вредными. Потому, господин, я не удивлена, что кидани боятся их до мокрых штанов. Такие способны на любую ложь, подлость и жестокость, если это потребно для достижения их целей. Прошу вас, господин, предупредите десятника Тао. Он ещё никогда не имел дело с таким противником.
– Десятника я предупрежу, – проговорил сотник. – Почтенный мастер, вам придётся смириться с присутствием караула у вашего дома. И не отпускайте больше ваших детей гулять с приёмышем Елюя. Сам мальчишка вне подозрений, но мало ли… Захотят поиграть, пусть играют у вас дома, под присмотром.
– Само собой, господин, – почтительно ответил Юншань, потрясённый всем, что здесь услышал. – Если у них будет время для игр.
– Справедливо, мастер. Полагаю, времени у нас у всех уже почти не осталось. Ступайте.
Наконец посетители покинули комнату. Но сотник не спешил облегчённо переводить дыхание.
Из-за ширмы, едва слышно шурша туфлями по ковру, привезенному из города Ань [5] , вышел неприметный человек в одежде и головном уборе чиновника. В отличие от своих собратьев по сословию, этот человек был худощав, невысок, говорил как правило негромко, на людях показывался крайне редко и неохотно. Но полномочия его были такими, что вряд ли он отчитывался перед Тайюанем. Сотник готов был поспорить, что корреспонденция, подписанная именем этого чиновника, шла гораздо дальше провинциального центра. А посему гостю крепости оказывалось всяческое почтение.
– Господин, – сотник поклонился.
– Вы исполнили мою просьбу как нельзя лучше, господин Цзян, – вежливо проговорил чиновник. – Я выслушал всех, внимательно следя за лицами. Хотите знать моё мнение?