– Ты упоминал о кости в центре Круга. Наверное, это и есть главная часть заклинания – ткань врага.
– Но индус говорил о «всех врагах» и настаивал, чтобы дядя Олег перечислил их имена во время танца в Круге, – возразил я.
– Вот-вот! Я о том же думаю. Для того чтобы соблюсти это условие… Чтобы резонанс возникал с любым человеком… Для этого надо использовать в качестве резонатора вполне определенную кость. Кость Адама. Или, на худой конец, его сыновей. Было бы очень любопытно взглянуть…
Я пообещал своему визави устроить этот просмотр, но неожиданно столкнулся с трудностями. В виде дяди Олега.
– Щаз! Разбежался! – заявил он в ответ на мою просьбу. – Индус сказал, что косточку надо носить при себе и никому не показывать. Только тогда она действовать будет.
– Ты что?! Веришь в этот бред?! – возмутился я.
– Веришь, не веришь… Не знаю, – задумчиво сказал дядя Олег. – Но я тут как-то одноклассника встретил… Конфликт у меня с ним был так себе – наплевать и забыть. Но в Круге я, кажись, его упомянул. Пришел он мне на ум! Встретились, поздоровались… Начал он нудить и поучать меня: вот, он живет правильно, а я неправильно, вот, денег у него больше, а у меня меньше, вот, у него жена и любовница, а у меня только жена… Надоел он мне! Хуже горькой редьки! Я об индусе и не вспомнил, подумал только: «Чтоб тебя!..» У него моментально нога подвернулась, и упал он как подкошенный. Сломал руку, два ребра и голову ушиб. Я его специально в травмпункт отвез, диагноз посмотрел, убедился…
– Я перед твоим приходом палец ножом порезал… Может, тоже твоя работа? – с сарказмом спросил я.
Дядя Олег посмотрел на мой замотанный пластырем палец и на полном серьезе возразил:
– Не-е! Это не я! Вот если бы ты ногу сломал или башкой о стену… Да и не вспоминал я о тебе в Круге.
– Ну, спасибо! Благодетель ты мой! – воскликнул я.
– Служим трудовому народу! Граница на замке! – отозвался дядя Олег.
Понятно, что индус нас киданул с навозом. Банку зубов драконьих, гад, прикарманил, а никакого навоза ни осенью, ни зимой мы не увидели. Червей конечно же достали и воблы наловили, но отрицательное отношение к индусам у меня осталось. А позже даже закрепилось…
Размер имеет значение. Особенно когда он уже имеется в наличии.
Суждение одной из подружек юности моей
По признанию самого дяди Миши, он твердо помнил все, что я и дядя Олег сообщили ему прошлым летом о лошадином навозе. И помнил долго, но ведь не целых же полгода?
Майское дежурство дяди Миши по фазенде протекало без происшествий и в чем-то даже приятно. Он ставил опыты с дверной энергетической установкой, чертил схемы парового отопления, периодически вскапывал огород и гулял по острову с любимой коровой. Рыбная ловля пошла на спад, так как подъем воды закончился, и свободного времени стало хоть отбавляй.
Но тот замечательный весенний день не задался у дяди Миши с самого начала. Куры снесли только четыре яйца, но, мгновенно расправившись со всей положенной на день порцией баланды, нагло заглядывали в ведро и явно требовали продолжения банкета. В сетке вместо ожидаемых окуней и красноперок оказались два здоровенных судака-хлопуна. Дядя Миша приволок их во двор и принялся решать проблему. Проблема заключалась в том, что чистить и разделывать судаков очень не хотелось, а с другой стороны, надо было что-то варить прожорливым монстрам с куриной фамилией. Дядя Миша рассудил так, что если он порубит и сварит этих чертовых судаков курам, то они, куры, из чувства благодарности за столь изысканное блюдо сохранят действо в глубокой тайне. Такая перспектива слегка подняла дяде Мише настроение, и он быстро почистил и разделал рыбу. Курам достались башки, хвосты и внутренности.
Затолкав пакеты с рыбой в морозилку и пристроив куриное ведро на плите, дядя Миша включил водяной насос и присел к приемнику послушать новости. По большей части новости были неутешительные, и вода из трубы в грядку с огурцами тоже не текла. Пришлось идти на берег, где проклятый водяной насос на все действия отвечал хрипами и утробным бульканьем, но воду качать упорно отказывался.
Для дяди Миши стало предельно ясно, что все дело в солнечной активности, протуберанцах и происках империалистов. Насос он, проклиная буржуев, отволок во двор и по винтикам разложил насос на столе, укрывшись от солнца под навесом. Еще в середине процесса разборки дядя Миша понял, что слегка, так сказать, перегнул палку, но остановиться уже не мог и развинтил прибор до самого основания.
Настроение было испорчено так капитально, что исправить его не смогли ни быстрая и точная сборка насоса, ни хорошее давление воды в системе, ни холодный, бодрящий душ.
Когда наконец он закончил полив огорода и выключил насос, солнце коснулось крон деревьев на западе и стало быстро проваливаться к горизонту. Мир окрасился в синие и красные цвета, двор прочертили длинные тени, повеяло прохладой. Наступил «час истины» – двадцать минут перед вылетом комарья.
Дядя Миша успел порадоваться тишине, спокойствию и даже помечтать о вечере перед телевизором, когда услышал крики на заднем дворе. Судя по всему, кричал человек с образованием, так как он не утруждал себя особым разнообразием звуковой линейки, и его крики «И-и-э-э!!! Э-э-э-э!!! И-и-э-э!!!» изредка разбавлялись дисгармоничным «А-а-у-у!!!».
Почему-то дядя Миша сразу решил, что кричит человек, хотя очень похожий крик слышал как-то в одной из телевизионных программ. Тогда в телевизоре ревел среднеазиатский ишак.
Без спешки, прогулявшись по саду, дядя Миша получил возможность убедиться в своей правоте: за забором из колючей проволоки стоял мужчина нерусской национальности, неместной наружности и орал благим матом. Заметив дядю Мишу, крикун угомонился, подтянул пояс на цветастом стеганом халате, приосанился и широко улыбнулся, максимально сузив глаза. Стало очевидно, что весь базар он затеял только ради общения с дядей Мишей. Чего не мог знать контактер, так это того, что после дневных переживаний отношение дяди Миши к нему, да и, пожалуй, ко всему миру, застопорилось на уровне отношения к бастующему водяному насосу или, в лучшем случае, обленившимся курам.
– Че те надо?! – крикнул дядя Миша без всякой теплоты в голосе.
– Йа!.. Нада!.. У-у-у… Эта-а!..
Заинтригованный лексиконом незнакомца, дядя Миша подошел ближе к забору и, желая помочь, спросил:
– Чего хочешь, декламатор ты наш? Что так тебя мучает?
Собеседник дяди Миши вдруг стукнул себя кулаком в лоб, охнул и вытащил из-под халата кусок пергамента. Перевернув его раза два, он наконец-то обнаружил что-то важное, наморщил лоб, пожевал губами и выдавил:
– Нада… Идти… Здесь нам!
– Ты сдурел? – заботливо спросил дядя Миша. Забор, проходящий по периметру заднего двора, являлся творением рук дяди Миши, и кому как не ему было знать сильные и слабые места этого фортификационного сооружения. Для человека, облаченного в ватный халат, хлипкая на вид преграда из колючей проволоки, заплетенной квадратно-гнездовым способом, являлась препятствием непреодолимым, и дядя Миша, пожалев одежду нахала, дал добрый совет: