Так, как я от него не ожидала.
— Я бы пошёл с тобой, если б мог, — сказал он потом.
— Я знаю, — ответила Морти. — Всё хорошо. Я справлюсь, Алья. В следующий раз ты пойдёшь туда со мной. — Она быстро посмотрела в сторону Лода. — И не только ты.
Дроу запечатлел на её лбу долгий поцелуй.
— Идите. Я буду молиться за тебя. — Взгляд Альи скользнул в сторону, чтобы задержаться на моём лице. — За вас обеих.
Наверное, это было наивысшее признание моих заслуг, которого я могла удостоиться.
В знак благодарности я склонила голову и, сложив ладони в молитвенном жесте, поднесла их к губам. Надеясь, что меня поймут, и поймут правильно.
— Идёмте, — коротко велел Лод.
Он увлёк Морти к лестнице, Дэнимон на прощание сердечно хлопнул Восхта по плечу, и мы с колдуном светлых направились следом за колдуном тёмных.
— Что это было? — осведомилась принцесса, когда мы покинули башню. — Алья и Навиния…
— Наши сердца порой такие непредсказуемые, — беззаботно откликнулся Лод.
Я покосилась на Восхта, но тот промолчал. Видимо, не решился ничего говорить.
Как и я.
Раз уж эта парочка твёрдо намеревалась скрыть свой грешок…
До дворцовых ворот добрались быстро. При ходьбе я ничтоже сумняшеся опиралась на знамя, как на трость, и древко стучало по камню в такт моим шагам.
— Я отправлю вас на площадь перед дворцом Повелителя эльфов, — сказал Лод, выведя вражеского колдуна из сада, придерживая за плечо. За воротами было пусто, для дроу давно настало время сна. — Если всё пойдёт, как мы рассчитывали, там вас уже ждут.
— Звучит довольно мрачно, — заметила я.
— Надеюсь, действительность окажется иной. — Лод коснулся ладонью серебряного круга на шее у Восхта. — Рестрикхьюнор фьор моге, йох хьютто дэ.
Моих познаний рандхейвского хватило, чтобы перевести заклинание как «ограничения на магию, я снимаю вас».
— Теперь ты можешь колдовать, — бросил Лод, когда руны на ошейнике полыхнули белым сиянием. — Но с ограничениями, которые я наложил ранее… даже не пытайся обратить силы против тех, кого я велел охранять.
— И не думал, — проворчал Восхт, морщась и потирая шею. Кажется, серебро нагрелось слишком сильно.
— Чудесно. Люблю иметь дело с сообразительными людьми.
Лод, отвернувшись, размашистыми движениями начертал в воздухе руны, проявившиеся зеленоватыми линиями, слабо светящимися. Они осели на тёмный камень, которым в городе дроу мостили дороги, и сложились в ещё одну гексаграмму.
Когда она засияла в вечной ночи изумрудным, жутковато-кладбищенским светом, Лод отступил на шаг — чтобы взять ладони Морти в свои.
— Я буду следить за вами. Неотрывно. Не бойся.
— Я знаю. — Принцесса улыбнулась из-под глубокого капюшона. — И я не боюсь.
Их прощальный поцелуй был долгим, чувственным — и странно целомудренным. Обычно прилюдный обмен слюнями меня смешил, но эти двое… их поцелуй был красивым. Таким же, как они сами. Таким же, как их пара.
И не вызвал во мне ни ревности, ни зависти, лишь тихую грусть. От осознания, что тот его поцелуй, вернувший меня к жизни в самом начале этой истории — был первым и последним.
— Снезжана…
Опираясь на королевское знамя, я подняла глаза. Лод уже повернулся в мою сторону.
Он не коснулся меня. Не погладил по волосам. Мы не взялись за руки и не обнялись — просто постояли несколько долгих секунд, разделённые парой шагов.
Но одним взглядом сказали друг другу столько же, сколько словами — в прошлую безумную ночь.
Нет. Ничего уже не будет по-прежнему. Ничего и никогда.
— Я в тебе не сомневаюсь, — сказал Лод потом. И только.
А я кивнула. И только.
И, переглянувшись с товарищами по парламентёрству, одновременно с ними сделала размашистый шаг к центру гексаграммы.
Головокружение. Полёт. Ночную черноту перед закрытыми веками сменило алое марево дня, а журчащую тишину города дроу — шум, полный испуганных вскриков.
На сей раз мне удалось удержаться на ногах. Глаза я открывала с осторожностью, но серый свет пасмурного дня не резал их так, как ожидалось. И я даже не успела оглядеться, когда Восхт метнулся вправо — и принял удар чужого клинка на длинный посох, материализовавшийся в его руках. Сначала показалось, что посох из хрусталя, но потом стало ясно — из воды, прозрачной и текучей.
— Не надо! — мучительно выкрикнул колдун в лицо изумлённого эльфийского стража. — Они прибыли для переговоров!
Мы будто стояли на лесной опушке, которую кто-то решил вымостить брусчаткой… но я знала, что деревья, окружавшие просторную площадь с фонтаном, — на самом деле эльфийские дома. Вокруг, держась на почтительном расстоянии, замерли эльфы, белокожие и златовласые, в летящих одеждах. Точно такие, как в моём сне.
Прямо перед нами высился дворец. Огромное, огромнейшее дерево со стволом шириной с небоскрёб, с корой цвета золота и янтарной листвой, окружённое изгородью белого камня.
И тут я поняла, что день вовсе не был пасмурным.
Просто колоссальная крона затеняла всю площадь, затмевая небесную синь.
У серебристых ажурных ворот дворца, должно быть, дежурили два стража — и один сейчас опускал меч, недоверчиво глядя на колдуна. Второй не успел пустить клинок в дело, но держал его наготове, неотрывно глядя на Морти.
— Восхт, — выдохнул первый, — ты защищаешь эту подгорную тварь? Почему? И где принц? От вас больше недели ни слуху ни духу, Повелитель уже объявил о розыске, а теперь…
А потом взгляд васильковых эльфийских глаз остановился на ошейнике.
— Они пленили тебя? — Лицо эльфа, и без того длинное, вытянулось ещё больше.
Что-то не похоже, чтобы нас ждали.
Это зародило во мне очень нехорошие предчувствия.
— И меня, и Дэна, и принцессу Навинию, — беспомощно подтвердил Восхт. — Фаник должен был предупредить…
Перевода следующих слов, которые выплюнул эльф, я не знала.
Видимо, оно и к лучшему.
— И что подгорным выродкам от нас понадобилось? — голос второго стражника своей холодностью мог посоперничать с айсбергом.
— Мы не желаем зла. Мы пришли, чтобы заключить мир. — Морти ступила вперёд, руками в перчатках придерживая края широкого капюшона. В её голосе, певучем и нежном, звенело спокойное достоинство королевы. — Не советую больше нападать. Ошейник велит Восхту защищать нас до последней капли крови. В случае серьёзной опасности мы немедленно переместимся обратно под горы, и вы лишитесь единственной возможности вернуть того, кто наследует эльфийский престол.