– Правда?! – изумился Валид. – А ведешь себя так…
– Не кричи, – оборвал юноша, закрывая глаза и резко останавливаясь. – Валид, скажи честно, ты можешь решить эту задачу с царевичем? Ответить царю то, что он хочет, чтобы гавань открыли?
– Ну, – замялся мальчишка. – Вообще-то…
– Потому что если мы не уедем отсюда в ближайшее время, – спокойно закончил юноша, – меня убьют.
Валид окинул его задумчивым взглядом.
– А вот это уже становится интересным.
Амин отвернулся.
– Готов поспорить, тебя это весьма позабавит, – пробормотал он.
– О да, – расплывшись в улыбке, откликнулся мальчишка. – Весьма. Желательно, чтобы их было побольше, и напали они… ну, скажем, завтра. Третий день Вадда.
Амин покосился на него.
– Зачем?
– А в первую неделю Вадда я лучше слышу людские чувства. Страх, например, – спокойно признался мальчик. – Такая музыка… Вот, помню, у одного султана в застенках, когда ногти клещами…
– Кажется, я не хочу это знать, – перебил Амин, беря мальчика за руку. – Пойдем, нам надо найти жилье. И завтра, когда ворота во дворец откроются, попытаться выдать себя за мудрецов.
– Почему это пытаться? – оскорбился Валид, подбочениваясь. – Я вообще-то вещий. И я тебя, кстати, снова спас. Ты обратил внимание, а? Ты мне теперь…
– Угомонись! – простонал Амин, быстро шагая по каминном плитам набережной.
Сидевшие на резных перильцах чайки провожали их задумчивыми взглядами.
И разом взлетели, когда мелькнувшая за юношей и мальчиком тень их спугнула.
* * *
– Обязательно было находить такой клоповник? – брезгливо подняв с пола замызганную подушку, поинтересовался Валид. – Слушай. Если ты опять насчет золота, то я хоть сейчас договорюсь с хозяином лучшего караван-сарая, и помоги ему Иблис, если он мне откажет!
За ширмой, откуда слышался плеск воды, что-то громыхнуло.
– Нет! – выдохнул Амин, выглядывая в комнату. – Даже не думай!
Валид хмыкнул, теребя большой палец ноги.
– А чего?
За ширмой угрюмо молчали.
Валид предвкушающе улыбнулся.
– А если я все-таки расскажу…
– Валид, – улыбка выходящего из-за ширмы юноши выглядела откровенно натянутой, – пожалуйста. Мы друзья?
– Ну, – протянул мальчик. – Наверное, да… Ладно. Если я узнаю твой секрет сейчас, будет неинтересно. Так что я лучше за тобой еще понаблюдаю.
Юноша покачал головой и отвернулся к окну. Ничего интересного там не было – только серая стена другого дома, но Амин смотрел на нее так внимательно, будто сам Вадд оставил там свои откровения.
– Тебе не идет эта комната, – через какое-то время нарушил паузу Валид. – Совсем. В караван-сарае Мисбаха ты лучше смотрелся, – и, отвернувшись, вскочил, повел плечами. – Пойду-ка я из этого клоповника. Не хочу портить воспоминания и подхватить здесь какую-нибудь заразу.
Амин только фыркнул ему вслед. Его мнением по поводу чуть ли не еженощных прогулок мальчишка все равно никогда не интересовался.
И, когда дверь за Валидом закрылась, тяжело привалился-сполз по стене, закрыв глаза и зябко обняв себя за плечи. Но тут же нащупал скрытую за поясом джамбию, и даже задремав, не отпускал рукоять.
Амин просто очень хорошо понимал, что в покое его не оставят.
* * *
С тихим шорохом, а не скрипом, как раньше, приоткрылась дверь. Пара теней, зыбких, призрачных, прокралась к сидящему у стены юноше. Тот не шевельнулся, пока одна из теней, поигрывая сверкающим в лунном свете шнурком, рывком не нагнулась к нему, целясь в беззащитную шею…
Упала тень там же, под ноги юноши, превратившись в полоске света в самого обычного человека.
Амин молниеносно ударил клинком еще пару раз, рассчитывая прорваться к двери, но оттуда шагнула еще парочка силуэтов. А потом, словно этого было мало – еще.
Клинок звенел теперь, не переставая, встречаясь с короткими саблями. Даже богатырю Манафу, окажись он один против пятерых и вооружен лишь кинжалом, пришлось бы туго. А Амин, не переставая танцевать в кольце пяти саблей, сам себе напоминая мечущегося мотылька, угодившего на свет, вполне серьезно приготовился к смерти.
Дверь очередной раз приоткрылась, и Амин, мельком глянув на нее, с отчаянием подумал: все, конец, когда с порога раздался знакомый, заплетающийся и явно в доску пьяный голос, горланя:
– Здравствуй, моя ты птичка, а помнишь, как любили мы с тобой, как время проводили…
На этом аккорде Валид все-таки наткнулся взглядом на ничуть не смущенных вторжением убийц. И, молниеносно оценив ситуацию, забавно изогнул рот, вытянув губы трубочкой.
Бросившихся к мальчишке теней хорошенько приложило о стену, нападавшие на Амина, уронив оружие, попадали на колени, закрывая уши, сам юноша почти оглох и, кажется, тоже каким-то чудом оказался на коленях, не выпустив, правда, джамбию.
А опомнился уже на улице, когда Валид тащил его за руку, и бежали они прямо по плоским крышам домов, примыкающим друг к другу почти так же плотно, как широкие каменные плиты набережной.
– Пригнись! – вскрикнул вдруг мальчик и сам бросился на Амина.
Над ухом свистнула стрела, потом вторая – с другой стороны. Амин в обнимку с мальчишкой кубарем докатились до небольшого купола в центре очередного дома, скорчились за ним. И не успел Амин и глазом моргнуть, как Валид, сунувшись в сторону, словил еще пару стрел – рукой, как заправский фокусник.
И угрожающе проскрипел:
– Ну я вам сейчас устро-о-о-ою!
– Валид!
Мальчик, не слушая его, сунул пальцы в рот и оглушительно свистнул. Почти сразу же на крыши неподалеку с рычанием поползли с десяток гротескных теней.
– Гули! – ахнул Амин, скорчившись.
– А ты думал! – подбоченясь, фыркнул Валид, без опаски вставая в полный рост. – Я с ними в игрушки играю? Пусть теперь сами побегают.
Амин перегнулся через низенький бортик, отделяющий один дом от другого.
– Ты с ума сошел! Их же растерзают и утащат к Вадду..!
– …в бездну, – довольно закончил Валид. – А точнее, к Иблису. Что? Думаешь, надо было сначала допросить? Но мне показалось, ты с этими ребятами знаком. Ну или хотя бы с их заказчиком.
Амин обернулся и вздрогнул – над городом раздался жуткий и очень-очень недовольный рев.
– О, шакал проснулся, – сообщил Валид. – Это ж его гули. У-у-у, скряга, только что ведь вместе пили… Я сейчас. Не уходи далеко, ага?
И, сиганув с крыши, растаял в густых тенях.
Амин судорожно схватился за джамбию, но раздавшийся снова рев прервался огненной вспышкой, и больше покой спящего города ничто не тревожило.