– Т-ты права, – заикаясь, произнесла она. Ей слышался голос Ясина: «Останься со мной, принцесса. Останься со мной…»
Но она была уже так далеко.
* * *
– Моя королева, у нас были кое-какие проблемы с системой видеонаблюдения. Внезапный сбой питания по всему дворцу.
Левана стояла у огромных окон залитого светом зала и слушала ежедневный отчет мага третьей степени, хотя не так внимательно как обычно. Мысли в ее голове путались и мешали сосредоточиться. Несмотря на то что были задействованы все ресурсы, а команда специалистов по безопасности круглосуточно просматривала каждый кадр, снятый камерами во внешних секторах, Линь Зола со своей компанией все еще не была обнаружена. Свадебные приготовления шли своим чередом, но Левана была в такой ярости, что даже ни разу не видела своего будущего супруга с тех пор, как он приехал.
Теперь еще и из-за Зимы приходилось нервничать. Неблагодарная дрянь, принцесса только и делала, что позорила королеву с того самого дня, как Левана вышла замуж за ее отца. Если Ясин сделает все, как было приказано, то больше ей никогда не придется слушать бессмысленное бормотание Зимы. Не нужно будет защищать глупую девчонку от насмешек двора. И видеть, как эту девчонку провожают взгляды, полные вожделения.
Левана хотела, чтобы принцесса умерла. Она хотела избавиться от обиды, которая так долго ее терзала. У нее должна, наконец, начаться новая жизнь – без этой обузы, которая тянула ее вниз, напоминая о болезненном прошлом.
Но если Ясин не выполнит свое обещание… Левана не потерпит еще одного промаха.
– Моя королева?
Левана повернулась к магу:
– Да?
– Техники ждут ваших указаний. Им потребуется час или два, чтобы определить источник сбоя системы и устранить неисправность. Возможно, понадобится на время отключить часть системы.
– Отвлечет ли это их от поисков киборга?
– Да, Ваше Величество.
– Тогда это подождет. Найти киборга – первоочередная задача.
Маг поклонился.
– Мы будем докладывать вам о ходе поисков.
Эймери указал на дверь.
– Это все. Спасибо за отчет.
Маг удалился, но когда двери лифта открылись, оказалось, что в кабине стоит человек. Левана увидела Ясина Клэя. На его лице читалось отвращение, которое обычно он тщательно скрывал. Взгляд Леваны скользнул по его рукам – они были в крови. Засохшее темное пятно виднелось на колене.
Ясин вышел из лифта, но Джеррико остановил его.
– Сэр Клэй? – вопросительно сказала Левана.
– Приказ исполнен. – Его тон передал весь ужас, который скрывался за этими простыми словами.
Улыбка тронула губы Леваны. Она отвернулась, чтобы скрыть ее, проявив тем самым великодушие.
– Знаю, тебе это далось нелегко, – она надеялась, что в ее голосе звучит сочувствие. – Я знаю о том, что был к ней привязан, но ты поступил так, как было нужно для короны и страны.
Ясин ничего не ответил.
Левана прогнала с лица выражение радости и повернулась. Джеррико и Эймери выглядели совершенно невозмутимыми, а Ясин смотрел так, будто готов был вырвать у нее сердце, если бы ему только представился шанс.
Она решила простить его на этот раз. В конце концов, он любил девчонку, хотя это и трудно понять.
– Что ты сделал с телом?
– Отнес в печь для кремации в зверинце, где сжигают мертвых животных. – Ярость, клокотавшая в нем, и не думала ослабевать. Ясин не пытался приблизиться к Леване, но Джеррико все равно пристально за ним наблюдал. – Я убил белого волка, чтобы скрыть ее кровь, и оставил его труп у вольера. Пусть охранники думают, что это было случайное нападение.
Левана нахмурилась, настроение у нее немного испортилось.
– Я не просила уничтожать ее тело, сэр Клэй. Люди должны были получить доказательства смерти Зимы и быть уверены, что она больше не будет посягать на трон.
Ясин стиснул зубы.
– Она никогда не посягала на трон, – прорычал он. – И я не оставил ее в зверинце, где ее растерзали бы стервятники-альбиносы, которых вы там держите. Найдите другой способ донести эту весть до народа.
Левана сжала губы, во рту стало кисло.
– Так я и сделаю.
Ясин взял себя в руки.
– Надеюсь, вас не огорчит, что я устранил свидетеля, моя королева. Ведь если бы стало известно, что королевский гвардеец убил принцессу, то это повредило бы вашим целям. Люди могли бы задуматься, не по вашему ли приказу это сделано.
Левана рассердилась.
– Какого еще свидетеля?
– Девушку с Земли. Не думаю, что кто-нибудь ее хватится.
– Ах, эту… – Левана с усмешкой махнула рукой. – Она должна была умереть еще несколько недель назад. Убив ее, ты сделал мне одолжение.
Королева рассматривала Ясина, склонив голову набок. Забавно было наблюдать столько эмоций в том, кого обычно так трудно расшевелить.
– Ты превзошел мои ожидания, сэр Клэй. – Она погладила его по щеке. Он отшатнулся и опалил ее гневным взглядом, но королева решила не обращать на это внимания. Она была готова к его гневу, но скоро он сам поймет, что все это только к лучшему. А если не поймет, она всегда может заставить его.
Теперь Левана чувствовала себя гораздо лучше, зная, что никогда больше не увидит падчерицу. Она отошла к окну. Сквозь изогнутый купол было видно Луну – белые кратеры и скалы на фоне черного неба.
– Что-то еще?
– Да, – кивнул Ясин.
Она подняла бровь.
– Я бы хотел уйти из королевской стражи. Прошу перевести меня в сектор, куда несколько лет назад выслали моего отца. Здесь меня окружает слишком много воспоминаний…
Лицо Леваны смягчилось.
– Уверена, это действительно так. Прости, что пришлось просить тебя об этой услуге. Однако твоя просьба не будет исполнена.
Его ноздри затрепетали от гнева.
– Ты доказал свою преданность, и отпустить тебя будет большой ошибкой. Сегодня можешь взять выходной в знак моей благодарности, но завтра тебя ждет новое задание, – она улыбнулась. – Хорошая работа, Ясин. Можешь идти.
Зола чувствовала, что сходит с ума. Уже несколько дней они прятались в лачуге Махи Кесли. Все они – Волк, его мать, Торн, Ико и она сама – ютились в крохотных комнатах, натыкаясь друг на друга на каждом шагу. Хотя расхаживать тут было вообще-то негде. Кроме того, они боялись, что их услышат через окно, в котором не было стекла, поэтому общались либо жестами, либо печатали сообщения на единственном портскрине, который у них остался. Молчание душило их. Тишина давила. Ожидание превращалось в агонию.