Вся она была опоясана изнутри рядами одинаковых гнезд, предназначенных для подключения какого-то оборудования. Какого именно, выяснилось, едва дрессированный биомех вернулся в свое тесное обиталище. Этим устройством являлся он сам. Три его щупальца ухватили выпавший у него из корпусного отсека пучок кабелей и быстро вставили каждый из них в соответствующее отверстие. Определить закономерность, по которой «ключ» на колесиках это сделал, было невозможно. Дюжина кабелей была распределена среди как минимум сотни гнезд в полном беспорядке. Или, вернее, в том секретном порядке, какой знал лишь привратник.
Сразу, как только бот закончил работу, трубообразный коридор, в котором мы очутились, сотряс толчок, и массивный люк, перекрывающий стенной проем, пришел в движение. Казавшаяся издали лишь облицованной стальными плитами, в действительности стена была сооружена из них целиком. Отсюда следовало, что она представляла собой не границу Ангара, а лишь разделительную перегородку, которую боты-работяги до сих пор продолжали возводить. Что выглядело довольно странно, если не сказать пугающе. Ее укрепление продолжалось даже после того, как толщина стены превысила три метра! И это не считая циклопического каркаса, на который слой за слоем навешивались получаемые от ботов-прессовщиков плиты.
О наличии подобного каркаса я догадался сразу, едва увидел, как выглядит наш коридор-труба. Ее торец был врезан в стену и крепился к ней неимоверным количеством огромных заклепок. Которых было бы не так много, располагайся коридор внутри гранитной толщи, что служила бы для него естественной и непоколебимой опорой. Вывод: за коридорными стенами – пустота.
Заклепок имелось бы тут меньше и в том случае, если бы труба была обычным путепроводом, рассчитанным лишь на вес передвигающихся по ней объектов. Но, судя по основательности, с какой она была приклепана к стене, мы угодили в закрытый путепровод, который вдобавок представлял собой часть огромной несущей рамы – что-то вроде распорки или кронштейна. Вообразить, как выглядит каркас целиком, стоя внутри одного из его фрагментов, конечно же, невозможно. Но в том, что он существует, я уже почти не сомневался.
Рассматривание этой конструкции с любого ракурса вызывало у меня смешанное чувство восхищения и ужаса как перед безумием сотворившего ее архитектора, так и перед мощью угрозы, против которой она сооружалась.
Впрочем, сейчас нам было не до созерцания монументальной перегородки и медленно закрывающегося люка, поскольку в этот момент на верхнем ярусе нарисовался Троян. Черный, постоянно меняющий очертания сгусток просто просочился сквозь решетчатую палубу и вырос прямо перед изготовившимся к своему последнему бою драконом. Памятуя о том, с какой скоростью бестелесный монстр расправился с «Пустельгой» шесть лет назад, я вдруг отчетливо осознал, что самопожертвование Марги окажется напрасным. Активированный благодаря Ипату (как ни крути, нужно признать, что без него мы эту задачу никогда не разрешили бы) люк весил не одну сотню тонн. И закрывался он с той же скоростью, что и ворота, через которые мы проникли в Ангар.
Не успеть, никак не успеть… И на чем, интересно, основывалась уверенность дракона, что ему удастся выстоять две с половиной минуты? Разве только привитый ему Механиком иммунитет к Троянской «магии» поможет «шестнадцатому» сдержать последнее данное нам обещание…
Пульсирующая тень набросилась на дракона безо всякого предупреждения и иных подготовительных манипуляций. Прямо как в тот злосчастный день, о котором я только что вспоминал… Правда, сегодня жертва Трояна не развалилась на части, а расцвела всполохами сотен голубых молний. Они окутали биомеха, словно сверкающая и колышущаяся паутина. И не только его, но и окружающее дракона пространство в радиусе десятка метров.
В уши нам ударил треск электрических разрядов, а в ноздри – запах озона. Пришлось зажмуриться и прикрыть глаза ладонью, поскольку иначе глядеть на ослепительный молниевый гейзер было нельзя. Однако не прошло и пяти секунд, как он столь же неожиданно погас, не заставив нас даже толком испугаться. Зато каждому из нас хватило времени задуматься над тем, что теперь между нами и Трояном больше нет никакой преграды…
И каждый из нас ошибся. Преграда осталась на месте и, что удивительно, нисколько не пострадала. Раскаленная драконья чешуя дымилась, но никаких видимых повреждений электрическая буря ему не причинила. Он все так же рычал, скреб когтями палубу и мотал хвостом, демонстрируя готовность порвать любого, кто дерзнет приблизиться к проходу. В том числе и Трояна, разорвать которого на части было невозможно в принципе. И который, похоже, сам оказался не в силах растерзать «шестнадцатого», как ни старался.
Ага, значит, молнии являлись вовсе не Троянским мечом, а драконьим щитом! И оснастил им нашего друга-биомеха Механик, сделавший все возможное, чтобы тот не переметнулся в Ангаре на вражескую сторону. Когда вспышки погасли и мы снова могли видеть, что творится на палубе, черный сгусток отступил на исходную позицию и мерцал там же, где маячил до своего неудавшегося нападения. Насколько Троян был огорчен – и испытывал ли он вообще чувство досады? – неизвестно. Но в повторную атаку он не рвался, явно догадавшись, с чьим оружием ему пришлось столкнуться.
Стоящее на «шестнадцатом» клеймо Механика – одного из главных врагов Трояна – говорило само за себя. Давно мечтающая поквитаться с нашим общим обидчиком Марга наконец-то сумела взять у него реванш. Не скажу, что впечатляющий, но за невозможностью другого отмщения сойдет и символическое. Тоже, между прочим, достижение. Я в отместку за себя и свою загубленную жизнь даже такую затрещину Трояну не отвешу.
К сожалению, наслаждаться своей маленькой «утешительной» победой дракону довелось недолго. В отличие от него, выбросившего свой единственный козырь, врагу было чем крыть эту карту. Не став больше кидаться на нашего защитника, тень-убийца отстранилась от дальнейшего боя и метнулась куда-то влево. А спустя несколько секунд с эстакады на палубу хлынула бронированная армия, поднявшаяся сюда по приказу своего хозяина с единственным намерением – раз и навсегда устранить возникшую в Ангаре проблему. И сделать это иным, более грубым и шумным способом.
Назвать его «вышибание клина клином» можно было лишь с большой натяжкой. Где это видано, чтобы вместо деревянного молота по клину-бойку лупили со всего размаху тяжеленным бревном? А по-другому описать расправу над непокорным драконом нельзя. Укушенный им Троян решил разделаться с засевшим в Ангаре «клином» одним ударом. Ради чего не постеснялся вложить в этот удар все силы, какие только скопились у него в кулаке.
Это был даже не бой, а короткий – полминуты, не больше – яростный обмен огнем на малой дистанции. Зная, что жить ему осталось всего ничего, «шестнадцатый» выпустил за это время по врагам все боеприпасы, какие у него еще сохранились. Залпы из драконьих ракетных установок следовали один за другим, его носовое орудие также молотило без остановок. Въехавший на верхний ярус авангард биомехов наткнулся на такой огненный шквал, что их первые ряды потонули в облаке слившихся воедино взрывов. Пламя от них ударило вверх и, достигнув потолка, растеклось по нему, раскаляя и кроша уже побитый нами гранитный свод. Крепчайшая грузоподъемная палуба заходила ходуном, как при хорошем землетрясении, заставляя дрожать железную стену, к которой она была прикреплена.