– Что?..
– Ты нашла его?..
– Он жив?..
– Рагнарок…
Все способные бегать, ходить или хотя бы ползти бросились на истошный крик жены верховного бога и остановились, не доходя пары метров. Среди завалов из искалеченных тел и разбитой мебели, почти погребенный под рассеченной надвое зловонной тушей великана, лежал Рагнарок.
А из головы его торчал каменный, светящийся склизким тошнотворным светом топор.
– Фриг… Милая… Мне так жаль… так жаль… Он был… – убитая зрелищем Фрея сделала попытку обнять сестру, но та яростно оттолкнула протянутые к ней руки.
– Дура!!! Он жив!!!..
– Ну, что ты, миленька, очнись, смирись, разве может…
– Он жив!!!..
Не дожидаясь окончания дискуссии, Нолла, богиня целителей, пробежав оставшиеся несколько метров, рискуя переломать в завалах ноги, если не шею, торопливо наклонилась над распростертым хозяином разгромленного Старкада и возложила руки ему на грудь.
– Кончайте болтовню, – строго подняла она через минуту глаза. – Он живой…
– Вот видишь!!! Я же…
– …Но не знаю, будет ли он жить, если извлечь из раны поразившее его оружие, – не давая радости супруги вырваться на свободу, мрачно договорила она. – Посмотри внимательно, Фригг. Это не простой топор. Сильное именное заклятье наложено на него, и, сдается мне, оно дошло до адресата. Прости, милочка, но не зная, что это за заклятье, как и кем сотворено, я ничего не смогу поделать.
– Но разве без этого?..
– Нет. Если бы у меня было раз в десять больше силы, или Нолла Целительница была не одна, а был нас десяток, я бы выдернула эту каменюку одной рукой и вылечила бы его, попивая при этом твой знаменитый травяной чай с брусничными пирожками и сплетничая с Фреей. Но сейчас… Прости, милая. Я не стану этого делать. И тебе не советую, если, конечно, ты не хочешь его поскорей прикончить, – прозорливо прочитав не так уж хорошо скрытую мысль на осунувшемся, отчаянном лице подруги, добавила богиня.
– Но если его не извлекать?..
– Если оно его до сих пор не убило, он будет жить. Твой муж – старый крепкий дуб, и один удар топора ему – комариный укус. Если бы это был топор простой. С этим же… Мужайся, милочка. В сознание, боюсь, он больше не придет.
– Но… но… как же… что же… что же делать?.. Нолла, ты должна знать!.. Ты – богиня исцеления!.. Если не знаешь ты…
– Не знает никто, – сухо произнесла старуха, стараясь не глядеть на подругу, осевшую на проломленную драконью голову, и твердо зашагала в другую сторону, где еще шевелился и стонал один из немногих уцелевших воинов поверженного бога.
Стыдясь своего бессилия и отводя глаза, остальные выжившие медленно отошли от места семейной драмы и возобновили поиски других счастливчиков, протянувших до конца побоища.
Серафима оказалась рядом со Скаввой.
– Мертвый… мертвый… тоже мертвый… – шли они, переворачивая и ощупывая каждого попадавшегося им героя.
– Скавва? – устало разогнулась царевна, со вздохом опустив рыжего мосластого отряга на убитого им варга. – Можно задать тебе вопрос?
– Да, чужеземка. Задавай.
Сенька подумала, стоит ли представляться, но махнула рукой.
– Послушай. Мне тут одно не понятно. Все эти отряги – они же и так были мертвы Рагнарок знает сколько лет. Это ведь не настоящие люди – это их души. Так?
– Так, – кивнула богиня. – Ты хочешь узнать, как может погибнуть мертвый человек?
– Хочу, – согласилась царевна.
– Никак, – загадочно сообщила Скавва, но, и не думая нагонять тумана и изображать заоблачное всезнание, тут же пояснила свой ответ. – Здесь царит воля Рагнарока, девочка. Если бы он умер, все эти души отправились бы в Хел, как простые землекопы или портные, или их собратья, которым не посчастливилось пасть с оружием в руках. Если бы он был в сознании, то все они уже были бы на ногах, целые-невредимые, и пьяные до зеленых ёжиков, отмечая такую победу. Но он без памяти. А это значит, что пока он не выздоровеет, или не умрет, его гвардия будет находиться в таком… подвешенном, я бы сказала… состоянии.
– А… часто у вас тут такое случается?
Царевна обвела рукой молчаливое поле брани.
– Никогда, – помрачнела еще больше, если это было возможно, богиня бури и волн. – Рагнарок и Мьёлнир должны были нас защищать. Надирские твари всегда разбегались с их пути. И то, что они вот так, всем скопом ввалились в священные для каждого стены… Не могу поверить… Даже сейчас… Невероятно…
– Фригг говорила, что ее муж при нападении был в траншее.
– ???
– Ну, закрыл глаза, наплевал на всё и предсказывал будущее, – смущенно пояснила царевна. – Когда на вас напали. Это так?
– Да.
– А Мьёлнир…
– Откровенно говоря, я бы скорее про Мьёлнира сказала, что он был в траншее. Хоть у нас тут никаких траншей и канав нет, но он был в таком состоянии, в котором до траншеи ближе, чем до стола. Или до битвы, если уж на то пошло… И упился он в этот раз гораздо быстрее, чем всегда. Позор. Стыд и позор. Алкоголизм, деточка, до добра не доводит.
Сенька остановилась, как вкопанная, и принялась лихорадочно оглядываться.
– Что там? – заоглядывалась из солидарности и Скавва, даже не зная, что же они ищут.
– Там был… кто-то из богов. Из упавших. Он вскочил, побежал к очагу, достал оттуда меч… светящийся… и стал задирать драконов.
– Мьёлнир? – недоверчиво округлила глаза богиня. – Только у него хватило бы ума…
– Похоже на него, – коротко кивнула царевна.
– Где это было?
– Где-то… где-то… где-то там! Метрах в ста от нас! Недалеко от той стены!
Серафима уверено ткнула пальцем направо.
– Вижу!.. – воскликнула Скавва, метнула светящийся мячик в указанную сторону и прищурилась, оглядывая цепко открывшуюся сцену кровавого побоища. – Там как раз навален настоящий курган… или там сотни три великанов… нет, это действительно драконы! Невероятно… И никто не шевелится… Скорее туда! Бедная Фригг…
Заметив оживление в стане одной из поисковых партий, в сторону светильника богини волн, повисшего над холмом из тел рептилий, кинулись и остальные.
Спотыкаясь, оскальзываясь и падая, через десять минут к куче изрубленных туш пришли все. Фрей взял на себя руководство разбором завала. Одна за другой поднимались в воздух безжалостно искромсанные драконы, бесформенной смрадной массой подлетали к дверям и отправлялись в последний путь к подножию горы.
– Пять… Семь… Десять… Тринадцать… Двадцать… Двадцать семь… – считали затаившие дыхание зрители.
– Вот он!!! – отчаянный вопль Фригг заставил предпоследнего дракона вздрогнуть и сбиться с курса.