– Мы?.. – поспешно отвернулся друид, на физиономии которого был крупными буквами написан точно такой же вопрос. – Мы?..
– Мы еще успеем, ваше высочество, – мягко проговорил рядом с ней Друстан, успокаивая, хоть и краска схлынула с его лица от одной только мысли, что случится, если переправа запоздает. – Следующий рейс будет совсем пустым, и мы спокойно погрузимся и уплывем.
– Но если?..
– Не волнуйтесь, принцесса. Всё обязательно будет хорошо. Я знаю. Я ведь знахарь, – яростно отшвырнув в сторону собственный страх, ободряюще – насколько смог – улыбнулся юный лекарь, и испугано сжатые губы гвентянки сами собой дрогнули, а уголки их приподнялись в слабом подобии улыбки.
– Естественно, всё будет хорошо, болван! – вскинулся растревоженным медведем друид, и застигнутый врасплох Друстан болезненно вздрогнул и отпрянул.
– Он не болван! – вспыхнули возмущенным огнем глаза принцессы.
– Если стоит, как пень, и языком мелет, когда другие корячатся с этим треклятым паромом, чтоб его сиххё взяли, кто он по-твоему? – сердито рыкнул старик, и лекарь, оставив на камнях свою ступку, до половины заполненную новым тестообразным снадобьем самого неаппетитного вида, кинулся помогать отталкивать низко просевший плот, захлестываемый по краям волнами.
– На-ва-лись! – сердито махнул Аед своей причальной команде, и те, схватившись за сходни, уперлись досками в корму плота, навалились, налегли, напряглись, неистово буровя ногами гальку – и перегруженное речное судно, глухо скрежетнув днищем по камням, неохотно стронулось с места и отвалило от берега.
– Возвращайтесь за нами! – тонким, срывающимся голосом выкрикнул второй патрульный, и Эссельте к своему изумлению увидела, что это была девушка.
Кроме нее, Сионаш, Боанн и самой Эссельте женщин с Аедом и воинами деревни больше не осталось. Принцесса, бессознательно облизывая сухим языком пересохшие губы, быстро пересчитала сиххё и людей, застывших под обрывом и словно подталкивающих взглядами паром, неуклюже переваливающийся по волнам: одиннадцать. Девятнадцать единорогов разбрелись по влажно похрустывающей под копытами гальке. Два огромных воза, рассыпав домашних птиц, похожих на павлинов с перепончатыми лапами, мешки с корнеплодами, кули с мукой и зерном и кувшины с водой, одиноко приткнулись у самой стены.
Паром медленно – очень медленно – подбирался к середине реки.
Успеют?..
Не успеют?..
Над головами оставшихся забарабанили вдруг копыта и взметнулась облаком желтая пыль. Одиннадцать голов будто по команде дернулись вверх, руки – к оружию, но это был всего лишь еще один патруль.
– Айвен! – радостно воскликнула Эссельте. – Ты жив!..
Мельком скользнув взглядом по принцессе, Иван соскочил с единорога и вместе с товарищами по оружию устремился к Аеду. Мельком бросив мрачный взгляд на Ивана, Друстан потянулся к любимой, но отпрянул под огненным взором друида.
– Делом своим занимайся!
Униженный знахарь заалел подобно селекционному томату, уткнул взор в ступку и принялся с такой яростью перетирать лекарственные ингредиенты, что еще немного – и пест переломился бы на несколько частей.
Разгоряченные бешеной скачкой единороги, оставшиеся без всадников, кинулись к воде. Огрин и Эссельте, не сговариваясь, метнулись к ним, перехватили поводья и, едва не силой потащили за собой по берегу: для разгоряченной скачкой лошади холодная вода – гибель. Для единорога – тоже, резонно подозревали они.
А тем временем патруль докладывал обстановку Аеду.
– Гайны будут здесь… минут через пятнадцать… Двадцать – самое позднее… – хрипя и кашляя от забившей легкие пыли, говорил Амергин. – Сомнений быть не может… они идут именно сюда…
– Третий патруль не видели? – старик обеспокоенно взглянул на пустынный край обрыва, подпирающий небо.
– Нет, не попадались, – слегка неуверенно пожал плечами Фиртай. – Надеюсь, им в головы не пришло никаких глупых мыслей.
– Задержать орду гайнов? – хмуро хмыкнул старейшина. – В чистом поле? Двум мальчишкам? Надеюсь, не пришло…
– Паром?.. – отыскал взглядом Амергин словно застывший посреди реки плот.
– Идет туда, – подтвердила его худшие опасения Сионаш. – Нагружен так, что я удивляюсь, что он еще плывет по воде, а не тащится по дну. Гребцы устали. Хорошо, если вернется минут через сорок …
Сиххё и люди нервно переглянулись. Озвученная беда, в отличие от беды, молча рыщущей за их спинами, сразу приобрела очертания, вес и смрадное дыхание смерти.
– Мы можем переплыть реку с единорогами… – неуверенно проговорил Иван, нарушив ломкую тишину.
– Выдрокобры, – не утруждая себя повторным объяснением особенностей местной фауны, Мевенн кивнул в сторону реки.
– Но это не проблема, – ко всеобщему изумлению выступил вперед хмурый и сосредоточенный Друстан. – Я надеюсь… по крайней мере.
– Тогда ныряй первым, человек, – презрительно фыркнул Мевенн.
– Я так и сделаю, – с готовностью согласился лекарь и протянул на всеобщее обозрение медную ступку с заполняющей ее почти до краев кашицеобразной черно-зеленой массой. – Это – универсальный антидот от ядов парализующего действия. Но чтобы он полностью усвоился, проник в кровь, нужно двадцать минут. Но лучше – двадцать пять.
Мевенн тупо уставился в посудину.
– Это уни… какой анти… что?
– Общее противоядие, – просто пояснил знахарь. – Если паром не успеет вернуться, и нам придется плыть, оно может помочь.
– А может и не помочь? – усмехнулась Боанн.
Друстан опустил глаза и пожал плечами.
– Если бы у меня было больше времени, компонентов, и хотя бы одна такая тварь для эксперимента…
– А еще лучше большая лодка и никаких выдрокобр… – демонстративно расплылся в мечтательной улыбке Амергин. Смущенный лекарь встретился с ним глазами, почувствовал тепло, и слабо улыбнулся в ответ.
– Эх, люди… Хитрое племя… Вечно какую-нибудь заразу да придумают… Ну давай сюда свою анти… отраву! – плутовски ухмыляясь, лихо протянул руку Фиртай. – От нее, от гайновой дубины или от выдрокобры помирать – какая разница! Сколько надо съесть?
– Вот мерная ложечка, – знахарь торопливо выудил из кармана маленький бронзовый черпачок с ручкой, изогнутой в виде танцующей змеи. – Людям… и сиххё, я полагаю… у нас одинаковая масса тела… по одной. Единорогам – три.
– А они будут это есть? – обеспокоенно взглянула на их верных скакунов девушка-патрульная.
– Жить захотят – съедят, Морригу, – усмехнулась Сионаш, первой взяла ложку и храбро зачерпнула из ступки. – За твое здоровье, человек Друстан. Время пошло.
Тем временем Иванушка погрузился в вычисления.
– Если паром вернется через сорок минут… а противоядие подействует через двадцать… двадцать пять… а гайны будут через пятнадцать… – усердно загибал пальцы он.