И когда на исходе четвертого года конфликта количество убитых в кланах стало преобладать над количеством выживших, здравый смысл все-таки возобладал у глав трех семей и вынудил их начать переговоры о перемирии. Сделано это было как никогда своевременно. Главные конкуренты макаронников по теневому бизнесу из Восточной Европы и Латинской Америки уже начали потирать руки, предвкушая передел сицилийского пирога, чьи хозяева вот-вот должны были перебить друг друга и оставить на растерзание коварным соперникам практически весь свой рынок. Но враждующие семьи трезво оценили ситуацию и выставили в защиту своих едва не утраченных интересов грозный Южный Трезубец. Конкуренты тут же поджали хвосты и оставили притязания на собственность новообразованного картеля, а сицилийцы принялись зализывать раны и сплачиваться еще сильнее, идя на взаимные деловые уступки и устраивая миротворческие браки между детьми из разных кланов. Будоражившие Америку мафиозные страсти наконец-то улеглись, и на некогда жарком криминальном фронте воцарился пусть зыбкий, но мир…
Квадрат Палермо появился в Менталиберте уже после Тотальной Мясорубки – так с некоторых пор средства массовой информации именовали отгремевшую бойню сицилийских кланов. Барберино, Сальвини и де Карнерри создали совместными усилиями в знак нерушимой дружбы М-эфирный квадрат для проведения встреч в верхах и иных корпоративных мероприятий. Надо заметить, что задумка сицилийцев отнюдь не являлась оригинальной. Пользоваться ресурсами Менталиберта для подобных целей стало общепринятой практикой во всех без исключения деловых кругах, и легальных, и криминальных. Имея необходимое оборудование для подключения к М-эфиру, партнеры по бизнесу могли собираться вместе, находясь одновременно в разных концах планеты, и при этом сохранять полную конфиденциальность встречи. Если хозяева квадрата просили курирующего его креатора оградить их от посторонних, ни один либерианец не мог проникнуть на запретную территорию. Креатор фиксировал любое несанкционированное вторжение и извещал о нем своих нанимателей. Ну, а когда креатором выступал кто-то из доверенных лиц хозяев, секретность переговоров становилась еще более надежной.
Виктория Наварро была абсолютно уверена, что ее проникновение в принадлежащий Южному Трезубцу квадрат осталось незамеченным. Она занималась подобным беззаконием с тех самых пор, как вступила в «Дэс клаб», и еще ни разу не обнаружила себя при пересечении М-рубежа, коими креаторы блокировали границы своих ментальных творений. Правда, раньше Викки не доводилось врываться в «загон» к таким серьезным ребятам, как сицилийские мафиози, но было сомнительно, чтобы надзирающий за ними оператор М-эфира использовал какие-то уникальные методы защиты квадрата. Виктория могла поспорить с кем угодно, что готовые к внезапному появлению квадрокопов макаронники совершенно не ожидают визита такого непрошеного гостя, как она.
В этом и состояло ее преимущество. Кастаньета находилась под ментальным колпаком Демиурга, а с таким покровительством ей было под силу одурачить любого креатора, даже высокопрофессионального. Уверенные в надежности своих М-рубежей, члены Южного Трезубца могли принять Наварро всего лишь за статистку. То есть за либерианку, под личиной которой скрывался не живой человек, а одна из программ хомо-имитаторов. Их порождали генераторы случайных персонажей – вспомогательные инструменты каждого креатора, в чьих квадратах обитали не только одушевленные либерианцы, но и необходимая для разнообразия мира искусственная массовка.
Креатор итальянцев не должен был обнаружить присутствие Викки вообще ни под каким видом. Конечно, если только он собственнолично не принимает участие во встрече боссов картеля, что маловероятно. Вряд ли они позволят разгуливать по Палермо либерианцу, обязанному обеспечивать прикрытие для столь мнительного собрания. Нет, создатель этого квадрата находится сейчас на своем посту, вне Менталиберта, контролирует обстановку и молит Господа, чтобы мероприятие прошло без эксцессов. Бедолага! Сидит за пультом своего инструментария-сентенсора и не ведает, что уже вляпался в дерьмо по самую макушку. И поделом! Впредь будешь думать, к кому наниматься на службу. Если, конечно, сицилийцы подарят тебе это самое «впредь».
Наварро взяла висящий у нее на шее бинокль и внимательно осмотрела палаццо Деи Нормани и его окрестности. Нежелание боссов Южного Трезубца встречаться в пустынном городе вынудило креатора наводнить улочки Палермо жителями и допотопным автотранспортом – движущимися декорациями, хотя при желании с каждым из статистов можно было побеседовать на любую не слишком заумную тему. Давно ушли те времена, когда массовка Менталиберта состояла сплошь из одних неразговорчивых тугодумов. Сегодня программы – хомо-имитаторы способны вылепить из М-эфира какого угодно человека, почти не отличимого от настоящего. Единственное, чего так и не научились имитировать умные программы, – это живое выражение человеческих глаз. Поэтому каждый одушевленный либерианец был способен без труда отличить своих собратьев от бездушных статистов.
Викки заметила, что отирающиеся возле дворца угрюмые громилы были отнюдь не статистами, а М-дублями реальных телохранителей. Они постоянно всматривались в лица «декоративных» прохожих, разве что делали это без особой дотошности, скорее по привычке. Чего, спрашивается, бояться владельцам наглухо запечатанного квадрата? В отличие от настоящего, этот Палермо целиком и полностью принадлежал им. Сомнительно, что Южный Трезубец дерзнул бы когда-нибудь встретиться в настоящем палаццо Деи Нормани, хотя эти люди чувствовали себя и на реальной Сицилии полноправными хозяевами. А здесь мафиозные шишки могли себе позволить расположиться под крышей самой Палатинской капеллы, и никто не смел их в этом упрекнуть. В любом случае, заседание благородных донов Барберино, Сальвини и де Карнерри в стенах исторической святыни выглядело куда пристойнее, нежели развязные вечеринки, которые обожали устраивать в квадратах Версаль и Петергоф всяческие богатенькие ублюдки. Кастаньета твердо решила, что рано или поздно она заявится на одну из таких оргий с тем же багажом, какой лежал сейчас у нее в кейсе, и оторвется там по полной программе. Но это в будущем. А пока надо разобраться с сицилийским картелем…
– Терпеть не могу альтруистские акции! – заявила намедни Виктория Демиургу – организатору и бессменному председателю «Дэс клаба», где девушка состояла вот уже несколько лет. – Неужели русские или латиносы не захотели спонсировать твою авантюру? Мне казалось, они всегда рады шансу сунуть палку в колесо макаронникам.
– Ты что, отказываешься? – удивился толстяк Демиург. За годы своего руководства клубом он разработал и скоординировал больше сотни аналогичных операций, но личного участия не принял ни в одной из них. И дело было вовсе не в неуклюжей комплекции председателя, зачем-то создавшего свое М-эфирное тело точной копией того, которое мировой банк органов уже наверняка распродал донорам по «запчастям». Демиург являлся, если можно так выразиться, альфой и омегой всех мероприятий «Дэс клаба». Без участия этого уникального либерианца они бы попросту не начались и не завершились как полагается. Поэтому никто из товарищей не смел обвинить председателя в том, что он никогда не рвется в горнило боя. Клуб вел в Менталиберте бои по своим правилам и никогда не жертвовал стратегическими фигурами.