– Ну, полковник? – подошел к Полянскому горбоносый мужчина с тонкими чертами лица и в очень дорогом пальто – Где результат? Где мной сын?
– Господин Арвен – фсбешник говорил негромко, но уверенно – Все что мы можем – мы делаем. Вот, я привез экспертов, эти люди, скорее всего смогут нам помочь в расследовании.
Арвен экспрессивно взмахнул руками, с сомнением посмотрел на невозмутимого Пал Палыча, с явным скептицизмом на порозовевшего от ветра Кольку, гортанно добавил что-то на своем языке, и пошел к рыдающей черноволосой женщине, спрятавшейся от снега под крыльцом школы.
– Дожили – сплюнул Полянский, вложив в это слово сразу много разных чувств – Раньше я таких как он по горам гонял, а теперь – «где результат», мать их…
– Там? – не обратил внимания на его реплику оперативник и ткнул рукой куда-то в темноту, где громадой высился высокий забор.
– Там, там – подтвердил фсбешник, помялся немного и поинтересовался – Мне с вами идти?
– Нет – Пал Палыч достал из машины сумку, которую прихватил из отдела и негромко попросил его – Поставьте пару человек у торца школы, и чтобы к забору никто не подходил пока мы там, ясно? Особенно за этим, эмоциональным, смотрите, про старух он уже знает, если заметит что да полезет со своими закидонами – беда будет.
– Я понял – Полянский понимающе кивнул.
– Николай, ты смотри, если все случится так, как я планирую, то там может быть жутковато. Если хочешь – тоже постой в оцеплении – дружелюбно предложил Пал Палыч – Дело такое, ты же с Той Стороной пока еще не сталкивался.
Колька даже обиделся – ну что такое! Тем более, если будет какая-то Та Сторона.
– Нет уж – нагловато заявил он – Я с тобой, что же мне до конца своих дней в оцеплении стоять, да в дежурке сидеть?
Пал Палыч засмеялся и потрепал его по плечу.
– Молодо-зелено. Ладно, тогда слушай меня и запоминай, это все очень важно. Первое – как я уже тебе говорил – не бойся их, поскольку страх для неупокоенных это сильнейший стимулятор. Но если их не бояться – ничего опасного для тебя они сделать не смогут. Второе – ни при каких условиях и никогда не называй им своего имени. Если сообщишь его им сам, да еще по доброй воле, тогда они смогут тебя находить всегда и везде, где бы ты ни был. И третье, самое важное – не соглашайся ни на какие их предложения, связанные с тобой, призраки очень хитры, ты и сам не поймешь, как поменяешься с ними судьбой. Потом, конечно, можно будет именем Высшего судьи оспорить их обман, но это если ты еще к тому времени жив будешь. Да и проклятие таким образом можно заработать, а посмертное проклятие – это ох какая хреновая вещь. Так что ты там лучше всего просто молчи, не вступай с ними в беседу. Я говорю – ты нет. Запомнил?
– Ну, да – Колька вздохнул – запомнить-то он все запомнил, жаль только понял не все…
– Тогда пошли – Пал Палыч уверенно двинулся в снежную тьму.
Чем ближе сотрудники отдела подходили к темно-красному забору, тем пронзительней дул ветер, крутя маленькие снежные буранчики у них под ногами и толкая в грудь. Когда они почти вплотную подошли к нему, у Кольки внезапно заледенели кончики пальцев, причем ни с того ни с сего. Он поднял руку и потряс ей.
– Ага, уловил эманации – услышал он сквозь свист ветра голос Пал Палыча – Ну вот, значит ты точно наш, отдельский. Есть у тебя чуйка на экстраординарные явления, очень хорошо. Можно и без нее, но с ней спокойнее, врасплох не застанут.
А верно, такое несколько раз и раньше бывало – вспомнил Колька – В метро и на кладбище, причем на кладбище не то что пальцы, вся кисть тогда заледенела. Стало быть, это маячок был, а он то подумал…
Пал Палыч глянул на Кольку и внезапно спросил его –
– Ну, откуда они выходили на охоту?
«А я знаю?» – чуть не ответил Колька, но промолчал, походил вдоль кирпичной кладки, проваливаясь местами в снег и понял, что, скорее всего, это место тут, рядом с этим чахлым деревцем. Откуда пришло это знание, он не понял, но решил, что интуиция есть интуиция, чего с ней спорить?
– По ходу тут – ответил Колька оперативнику, и успел увидеть одобрительную улыбку, скользнувшую по его лицу.
– Так оно и есть – подтвердил Пал Палыч – Следов, по крайней мере визуальных здесь нет, да и быть не может. А вот эманации зла – они еще остались, и ты их учуял, на уровне рефлексов. Молодец, со временем хорошим оперативником можешь стать.
– И чего теперь? – Кольке была приятна похвала коллеги, что уж тут скрывать – Ну вот эти эманации остались, но мы же сами сквозь забор не пройдем?
– Конечно, сами не пройдем – не стал спорить оперативник – И по этой причине позовем-ка мы гостей к себе, сюда.
Пал Палыч достал из сумки, висящей на плече, какую – то запечатанную мензурку, вынул из нее пробку, пробормотал себе под нос что-то на неизвестном Кольке языке и плеснул мутную жидкость на забор.
Снежная пелена окутала место, куда попало содержимое мензурки, повисела там около минуты и опала, оставив что-то вроде марева, сквозь которое было видно деревья на той стороне забора, как будто сквозь дырку в нем.
– Ух ты – Колька аж открыл рот – А это чего это?
– Цыц! – жестко произнес Пал Палыч – Стой, смотри и молчи.
Марево колыхнулось, и сквозь него прошли две старушки, самые что ни на есть обычные, в черных платках, сгорбленные, разве что только без авосек в руках и одетые как-то очень легко, не по сезону – были на них только вроде как шерстяные кофты, а вот верхней одежды не было вовсе – ни пальто с побитыми молью воротниками, ни пуховиков китайских, универсальных. Колька хотел было этому удивиться, но тут-то и заметил, что старухи эти еще вроде, как и слегка прозрачные, сквозь них забор увидеть можно. Тут и понял он, кто прошел через марево и к ним пожаловал.
Кольку внезапно обдало холодом. Когда старухи прошли сквозь эту пелену, к обычному зимнему холоду добавился какой-то другой, странный, незнакомый до этого озноб, он как будто обжигал парня изнутри и колол тысячей иголок.
Крючковатые носы, торчащие из-под платков, слегка зашевелились. Возникало ощущение, что эти существа принюхиваются, так же, как голодный человек с удовольствием вдыхает запах еды.
Старухи встали молча и уставились на Пал Палыча.
– По какому праву вы сегодня забрали тех, кто принадлежит этому миру? – вроде негромко говорил оперативник, а слышно было его отчетливо, голос звучал звонко – По какому праву или по чьей воле?
– Они пошли с нами добром – сказала та старуха, что стояла слева, голос у нее был глухой и какой-то дребезжащий – Они сами дали нам власть над своими именами.
Она явно не оправдывалась. Она деловито сообщала, что все, что было сделано, это ее право, право мертвого на жизнь живого.
– Они дети, зла не делавшие и его не ведавшие, нет у вас права ни над именами их, ни над волей их, ни над их судьбами – грозно сказал оперативник – И вы знаете, что вам грозит за такое бесчинство.