– Нет, – возмутился я. – Я спросил о мировом разуме, который объединяет все сущее.
– Частица Бога есть в каждом его творении, хотя порой ее упорно игнорируют. – Ренди говорил, как учитель, объясняющий второкласснику таблицу умножения. – Если тебе нужны доказательства существования Бога, загляни в собственную душу.
Я не нашел, что возразить, и продолжил задавать вопросы:
– Ты читал Библию? В ней столько противоречий.
– Назови хоть одно, – парировал Ренди.
– Допустим, Сотворение мира. Есть же эволюция, а в Библии сказано, что он был создан за семь дней.
– Еще Эйнштейн доказал, что время относительно. По божественным меркам прошло семь дней, а по человеческим – миллиарды лет. Мысли Бога отражались на земле в виде эволюции. Не вижу противоречия.
– А религии? Какая из них правильная?
– Бог многогранен. Разные конфессии на самом деле только попытки его понять. Сам решай, какая тебе ближе, но прежде чем начать следовать заповедям, их тоже нужно осмыслить.
– Ну, некоторые трудно соблюдать мирянам. – Я подмигнул своему любимому. – Например, «не прелюбодействуй».
– В чем же ее трудность? – удивился Ренди. – Эта заповедь говорит о том, что в любви нельзя обманывать, и о чувстве ответственности по отношению к другому человеку. Разве это трудно?
– Чаще всего ее трактуют как «не занимайся сексом до брака», – напомнил я.
– Вот уж настоящее извращение. Тело – храм Божий. Когда человек пренебрежительно относится к себе, это то же самое, как если бы он стал разрушать церкви. Тут можно вспомнить еще одну заповедь «возлюби ближнего, как самого себя». Ее вторую часть упорно игнорируют, хотя тот, кто не любит себя, не способен любить других. Я много раз видел, когда человек сознательно доводил себя до ручки, а потом под страхом проклятий принуждал своих близких таскаться вместе с ним по врачам и больницам.
– А Зло, Ренди? – Я нашел новую зацепку. – Зачем Бог создал Зло?
– Скажи, темнота существует? – неожиданно спросил мой любимый.
– Конечно, – сказал я, ни секунды не думая.
– А вот и нет. То, что мы называем темнотой, на самом деле отсутствие света. В физике не существует единицы для измерения темноты, но есть формулы для подсчета уровня освещенности. Холод существует?
– Д-а-а-а… – На этот раз я засомневался.
– Опять неверно. Холодом мы называем отсутствие тепла. Зла, как такового, тоже не существует, но есть отсутствие добра.
– А все войны и катастрофы? Неужели они происходят по велению Бога?
– Нет, они происходят по случайности или по желанию людей.
– Не совсем понимаю…
– Даже Бог не может уследить за всем на свете. Тем не менее он посылает научные знания, становится возможным предсказывать катастрофы, лечить болезни, грамотно расходовать природные ресурсы, но по неведомой мне причине человечество предпочитает транжирить их на войны, пренебрегая собственной безопасностью.
– А как же божественные наказания?
– Они всегда адресны. Человек, совершивший грех, отвечает за него сам.
– Разве СПИД – это не наказание для всего человечества? – прямо спросил я.
– Нет, это последствия безответственности и халатного отношения к природе. Задумайся лучше над тем, сколько трагедий Бог предотвращает каждый день, только многие не желают замечать его помощи, упорно требуя ярмарочных чудес. Есть, кстати, известная притча на эту тему.
– Напомни, – попросил я.
– В деревне случилось наводнение. Все поспешили уехать, но один человек, считавший себя глубоко верующим, остался. «Бог поможет», – сказал он в ответ на предостережения соседа. А вода продолжала прибывать. Матросы на проплывающем корабле хотели спасти человека, но тот отказался со словами: «Бог поможет». А вода все прибывала. Мимо проплыла лодка, владелец которой позвал верующего с собой, но получил все тот же краткий ответ: «Бог поможет». В конце концов наш герой утонул. Оказавшись на том свете, он спросил у Бога: «Я так верил в тебя, почему же ты меня не спас?» – «Я послал тебе соседа, корабль и лодку, – ответил Всевышний. – Чего еще ты от меня хотел?»
– Мне немного странно слышать такие слова от демона, – честно признался я.
– Я тоже часть божественного мира, хотя у меня особые обязанности, – ласково произнес Ренди.
Мы немного помолчали, а потом Ренди продолжил:
– Если тебя так взволновал вопрос о Боге, почему бы не пройтись до храма? На мой взгляд, самое время.
– Действительно, почему нет? – согласился я (замечу, что по тому же самому принципу «почему бы и нет?» была принята большая часть самых важных решений в моей жизни).
Мы быстро оделись и привели себя в порядок.
– Обязанности священнослужителей во многом противоположны моим, – пояснил Ренди, когда мы ехали в машине, – на практике многие священники пренебрегают своим долгом, но есть исключения. Один такой человек живет довольно близко, в Подмосковье.
– Интересно, – снова спросил я, увлеченный темой, – Ад и Рай существуют?
– Еще как! Более того, на земле они тоже есть. Вспомни, разве тебе уже не довелось побывать в Аду?
– Да, – согласился я, немного подумав. – Мой персональный Ад назывался детским садом, а свой Рай я нашел рядом с тобой.
После сорока минут движения по шоссе мы свернули на эстакаду и через полчаса оказались возле небольшого, просто отделанного храма.
– Он построен на пожертвования, – прокомментировал Ренди.
Мы зашли в довольно просторный храмовый двор, где старательно убирала упавшие листья пожилая женщина в сером платке.
– Наверное, она служит в храме, – предположил я.
– Илона пытается искупить свой грех, – подтвердил Ренди. – Много лет назад она стала виновницей гибели собственной дочери.
– Как такое возможно?
– Я расскажу, а ты потом, если захочешь, можешь проверить правдивость моих слов.
Дочку Илоны звали Катей, – начал Ренди. – Отец бросил их еще до рождения девочки. Как и всякой матери-одиночке, Илоне пришлось несладко. Чтобы быть рядом со своей маленькой дочкой, она устроилась работать воспитательницей в детский сад. В одной группе с Катей оказалась странная девочка Лера, чьи родители были пропащими алкоголиками; она могла ни с того ни с сего ударить другого ребенка, убежать, подолгу не откликалась на свое имя. Другие родители много раз поднимали вопрос о том, чтобы отправить Леру в специальный детский сад, но Илона каждый раз выгораживала девочку, взывая к милосердию.
Когда Лера едва не пырнула нянечку кухонным ножом, разгорелся настоящий скандал. Девочку показали психиатру, и тот поставил диагноз – шизофрения. Исключение из садика стало неизбежным. Проникнувшись к ребенку жалостью, Илона взяла Леру к себе, а потом добилась лишения родительских прав ее пьющих родителей, чему те только обрадовались. Когда Лера стала жить в доме Илоны, ее собственная дочка задала вопрос: «А как же я?», на что мать отчитала малышку, сказав, что нехорошо быть такой эгоисткой.