Гостой похлопал ресницами:
– Нет.
– Ох, ты ж, горе мое, горюшко, – покачав головой, Борич взъерошил братишке волосы. – Думаешь, снадобье, плесень ту, что я тебя потчевал, воительница гуннская от сердца своего отрывала? Да нет же, не так.
– А как?
– Просто. Взяла да проверила – поможет тебе снадобье или нет. Помогло. Про то многие узнают, не сейчас, так чуть позже. Слухи пойдут… О том, что властительница гуннская с самой черной смертью воевать может! Чуешь, какая слава?
Младшой обрадованно закивал:
– Вот теперь понял.
– Ну, слава те, Сварог со Сварожичи. Дошло наконец. Так что не будут гунны нас убивать, сиди себе в стороже спокойно, братец.
– Сиди? – Гостой снова моргнул. – А ты что же?
– А у меня дело еще одно есть – с девой одной встречаюсь, – смущенно пояснил Борич. – Ну, помнишь, рассказывал про праздник.
– Да ты что-то мало рассказывал! – захохотал парнишка. – Какая она, та дева?
– Красивая, – юноша улыбнулся, совсем подевичьи накрутив на палец кончик волос, – славная, глаза такие… разные.
– Разные?
– Ну да, один глаз – синий, с зеленью, а другой – темный, как болотная вода.
– Бывает же!
– Бывает, – Борич неожиданно вздохнул, горестно и тяжко и, немного помолчав, добавил: – На край света бы за такой пошел – очень уж она мне по нраву пришлась.
Гостой хлопнул в ладоши, подпрыгнул:
– Так и женись! Кто мешает?
– Слово я Сварожичам дал, – чуть слышно промолвил юноша. – Оно и мешает. Не моя теперь эта дева – их. И слово то сдержать надобно. За тем и иду… – Борич пригладил волосы и, мягко улыбнувшись брату, попросил: – Вот что, Гостоюшко, ты мне кинжалец свой дай…
Нехорошо было в княжьем шатре, нервно. Сам Радомир-князь мерил шагами брошенную под ноги кошму, рядом суетливо дергал руками Истр, что-то хотел сказать, да вот все никак не мог собраться с мыслями.
– Да хватит уже взад-вперед по шатру шляться! – не выдержав, прикрикнула на мужа Хильда.
Не только потому крикнула, что и в самом деле, надоело ей уже это брожение, нет – тут другая причина имелась. Юная княгиня чувствовала себя виноватой за то, что произошло на праздничном поле. За ту девчонку, зеленоглазую Гостославу, что подсунула мужу. Хотела как лучше, а получилось… Вроде бы все правильно делала – у славного конунга должно быть много жен, язычник он или христианин. Так повелось исстари… правда, отец Ингравд, священник из родного селения Хильды, вряд ли бы согласился с этим. Но то священник, а то – традиция, идущая с самой глубокой древности. Такая, как носить обереги – туники по подолу, вороту, запястьям затейливыми узорами вышивать. Не простые те узоры – священные, у каждого народа-племени разные. У готов – одни, у словен-антов – другие, в каждом роду-племени – свои. А у христиан, как отец Ингравд утверждал неустанно, один оберег – крест животворный святой! Один. И ничего другого быть не должно бы… а вот, было. Это в Риме, Александрии, Константинополе – больших христианнейших городах – традиции отмирали, а чуть подальше отъедешь – не надо и много – и пожалуйста, вот оно вам – у тех, кто гордо христианами себя именует, самое дикое язычество пышным цветом цветет: амулеты, знахари-колдуны, зодиаки поганые. И вот многоженство – тоже. Ну, как же древние традиции не соблюсти? Так и люди уважать не будут.
Но тут Радомир-князь не согласен был, заявил строго – я, мол, одну тебя люблю, ты одна у меня и будешь! Навсегда, навеки. Говорить нечего, лестно от того Хильде стало, но… традиции-то… как же с ними? Впрочем, сейчас не до того стало, и деву ту зеленоглазую, Гостославу, князь больше не вспоминал… Хотя, нет – вот, вспомнил.
– Девок всех надо созвать, ту же Гостославу, подружек ее. Вызнать – кто из них, где и когда гостей болотных видел? Может, кто с кем любился, потом пировал вместе…
Хильда тут же вскочила:
– Я вызнаю! Всех расспрошу.
– Подожди-ка, милая. Еще раз скажи, как ты пропажу обнаружила?
– Ну, как… – Юная княгинюшка повела плечом. – Я уже говорила. Побежала – ожерелье новое надеть, сунулась в сундук – смотрю, а венца-то и нет! Вчера только был, вместе ж с тобой, любый, смотрели.
Истр угрюмо кивнул: – Похитили венец, и думать нечего. Болотники – они, они все!
– А зачем им? – Рад хмуро взглянул на братца.
– Нас позлить. Им и то – в радость. Задумчиво покачав головой, князь отмахнулся:
– Не-ет, брате. Мыслю, не болотные это, а гунны.
– А гуннам зачем?
– Ну, братец, – не выдержав, перебила Хильда. – Это же их повелителя венец. Вернее – они так почемуто считают. Вор на воре сидит, вором погоняет! Не забывайте – Аттила-рэкс не зря ведь за бургундским венцом охотился… Как и его сородичи – нынче. Согласна, без гуннов тут не обошлося никак.
Выслушав супругу, Радомир удовлетворенно кивнул:
– Значит, гунны. Примем пока за рабочую версию.
– За что примем?
– За то, что так все и было, – терпеливо пояснил князь. – Гунны венец выкрали, только не сами, а… через тех же болотников. Или через кого-нибудь из наших. Через кого – вычислить надобно.
– Что, брате, сделать?
– Подумать. Рад потер руки:
– Итак, для начала определимся по времени. Тебе слово, милая!
Хильда ничего нового к сказанному не добавила, разве что привела в порядок мысли и изложила все факты с толком, с чувством, с расстановкой. Про то, что неплохо бы сменить ожерелье, она вспомнила почти сразу, как рассталась с мужем… как подослала к нему зеленоглазую нимфу Гостославу. Вскочила на коня, прискакала – короны в сундуке уже не было. По прикидкам Рада, было тогда уже часа четыре, а то и все пять пополудни. Ночью корона еще лежала на своем месте и утром была… Последний раз князь был в шатре… м-м-м… часов в десять. А гости явились… Часа в два. Да, именно так, всем скопом с болота и приперлись – близнецы вместе с ними пришли, наблюдали внимательно. До двух часов наблюдали, потому как тут-то, в родных местах – зачем следить? Тогда получается, что примерно с двух до четырех-пяти часов у гостюшек – при желании – времечко на кражу имелось. Тем более, в поселке в это время сосем никто не оставался, даже воротная стража. Новые ворота были гостеприимно распахнуты настежь, ведь праздник же! Праздник.
Таким образом, выходило, что злоумышленникам – или злоумышленнику – не составляло большого труда пробраться (спокойно зайти!) в поселок, взять, что нужно, и столь же спокойно выйти. А почему короны у них потом не нашли – близнята смотрели внимательно, но ничего не увидели. А потому, что спрятали корону-то, притаили до времени где-то совсем рядом. А после, как все улеглось, вернулись, преспокойно забрав добычу. Кто бы мог так сделать? А все, кроме Луговых Кулишей – они здешние места не знают. Все же остальные, особенно – Келагастовы… Вот кого в первую очередь подозревать!