Бен медленно, но уверенно двинулся к Лили.
– Я готов дать тебе большее.
От веявшей от него силы у нее сразу же закружилась голова.
– Я знаю, но… – Попятившись, Лили выставила перед собой руки, вот только этот защитный жест мало годился, чтобы спастись от самой себя.
– Но что? – Лили ничего не ответила, и тогда Бен просто добавил: —Выходи за меня.
Закусив губу, она чувствовала, как ее решимость прямо на глазах тает.
– Ради Эмми, – добавил он так уверенно, словно думал, что это решающий аргумент. Вот только, по иронии судьбы, именно этот довод помог ей собраться с силами и покачать головой.
Раз уж она его любит и вынуждена впустить в жизнь дочери, самой ей придется отстраниться и морально, и физически.
– Мне кажется, ты недостаточно все продумал.
Взъерошив волосы, Бен уселся на кровать.
– Да ни о чем другом я в последнее время и не думал!
– Я понимаю, ты любишь Эмми, все это спланировал, – она махнула рукой, как бы включая в свои слова весь дом, – и хочешь наверстать упущенное, но я не хочу играть в счастливую семейку. Бен, если я и выйду замуж, то лишь из правильных побуждений.
– Прошлая ночь на мой вкус была куда как правильна.
– Это был секс. Мы можем вместе заботиться о дочери. Это большой дом и…
– По-твоему, мы можем делить дом, но не кровать?
– Давай вести себя как цивилизованные люди и…
Вскочив на ноги, Бен в два шага оказался рядом с Лили, и от него так и веяло грубой мужественностью.
– Говори за себя. Могу лишь пообещать, что не стану вламываться к тебе посреди ночи.
– Думаешь, что я стану? – возмутилась Лили. – По-твоему, я настолько отчаянная?
Бен невольно улыбнулся:
– Это еще слабо сказано.
Она упрямо вздернула подбородок:
– Я не такая.
Ну конечно. Такая. Именно такая она и есть.
И совсем скоро ответы на все вопросы сами ее нашли. Всего через два дня после выписки Эмили.
В больнице она подписала все необходимые бумаги, договорилась о времени плановых проверок, а потом оказалось, что нужное девочке лекарство еще не принесли со склада.
Лили уже наполовину уложила вещи малышки, когда наконец-то вернулась нянечка.
– Извините, за задержку. Держите.
– Не переживайте, я еще даже собраться не успела. Просто не представляю, как за две недели тут столько всего скопилось. – Удерживая Эмми на бедре, она старательно пыталась утрамбовать в сумку любимое дочкино одеяльце. Задача сама по себе была не простой, а тут она еще почувствовала, как колет затылок, и безошибочно определила, что на нее смотрит Бен.
Сегодня его раздражали любые неудобства, а малейшие задержки он воспринимал как личное оскорбление, так что в итоге Лили, устав от бесконечного ворчания, отправила его погулять.
– Давайте, помогу. – Нянечка взяла у Лили малышку и протянула ее Бену. – Пусть папочка подержит.
Обернувшись, Лили увидела, как дочка ухватила отцовскую губу и задумчиво тянет ее в сторону.
– Эмми, не делай так, ему же больно!
– А, целуй папочку, целуй… – заворковала нянечка.
С размаху шлепнув Бена по щеке, Эмми весело засмеялась.
– Папа, папа…
Посмотрев Бену в глаза поверх пушистой головки дочери, Лили столько всего в них увидела, что сразу же почувствовала, как ее собственные глаза наполняются слезами. Черт! Она целых две недели старательно возводила стены, и вот пожалуйста, всего один взгляд и от них и камня на камне не осталось.
Делить дом? Сумасшествие!
Еще через две недели Лили передумала. Она одна тут сумасшедшая. Это чувство росло с каждым днем и ярче всего проявилось, когда она вдруг поняла, что нюхает висевший на стуле свитер Бена.
– Что ты делаешь? – спросила она саму себя.
Она может в любую минуту получить мужчину, а вместо этого тайком нюхает его одежду… Как какая-то наркоманка! Да если так и дальше пойдет, она точно этого не вынесет и сойдет с ума!
И Бен это отлично понимал. Разумеется, он ничего не говорил, но она все равно чувствовала, что он знает. Да и с чего бы ему иначе разгуливать по дому в полуголом виде и постоянно как бы невзначай к ней прикасаться? Он специально ее мучает… Прижав руку к груди, Лили закрыла глаза. Черт, как же ее тянет к этому человеку!
Она устало опустилась на стул. Да как они вообще до такого додумались? Делить дом? Бред!
Что ж, похоже, придется признать, соглашаясь, она вообще ни о чем не думала, и пора сказать ему правду.
Здорово. Она так уже и представляла эту сцену. Извини Бен, я не могу выйти за тебя, потому что люблю и знаю, что сам ты ко мне никогда ничего подобного не почувствуешь.
Нервно рассмеявшись, Лили резко замерла. А может, это не такая уж и плохая идея? Все лучше, чем сходить с ума и безуспешно бороться с собственными гормонами. Ведь стоит ей только начать говорить и при всем желании она уже просто не сумеет остановиться.
Так почему бы не попробовать? Лучше уж открыто все признать и посмотреть, что из этого вый дет, чем день за днем себя изводить.
Но сумеет ли он оценить ее честность?
Ладно, не важно, что угодно, лишь не медленная смерть от невысказанных чувств. Да и в любом случае, разве он не имеет права все знать?
Он сделал ей предложение, так разве она вправе отказать, ничего так толком и не объяснив? Да и права ли она в своем эгоистичном желании получить большее? Эмми же так его любит! И из него действительно вышел отличный отец.
Раз за разом прокручивая в голове эти мысли, Лили услышала звонок в дверь и побежала открывать, беззвучно проклиная настойчивого идиота. Если он разбудит Эмми, она весь вечер будет капризничать.
Кошмар!
Совершенно бездарное утро.
Бен уже был близок к тому, чтобы сдаться и все бросить.
За завтраком они вымученно улыбались и разговаривали, но Лили так и не подняла на него глаз.
Смешно даже. Всю жизнь он считал брак ловушкой и старательно избегал любых эмоциональных привязанностей. Гордо верил, что им руководит здравый смысл, а теперь наконец-то осознал, что просто боялся. И вся соль заключалась в том, что все кругом воспринимали его как бесстрашного рискового парня, а оказалось, что когда речь заходит о чем-то действительно важном, он самый обычный трус.
А теперь женщина, которая не просто разбудила в нем любовь, но и объяснила, что она единственное ради чего стоит жить, сама держалась от него за сотни километров. В моральном отношении.
Черт, бывали у него в жизни не лучшие времена, но еще никогда он не просыпался таким опустошенным и мрачным. Все, что ему нужно, – было на расстоянии вытянутой руки, но с тем же успехом могло находиться на другой планете. И теперь он мог или оставить все как есть, но этот вариант даже рассматривать не стоило, или попробовать как-то все изменить. Лучше поздно, чем никогда.