– Я жду от тебя помощи, – заявил он, не здороваясь. Да, тот же хрипловатый голос, уверенный, повелительный. Человек в крипте. И покатость плеч, поворот головы – да, человек из болота! Убийца Фиренце. И Сима. Я не должна обвинять его в этих убийствах или даже в том, что он преследовал меня в болоте. Я должна играть дальше. Ведь у него мой Артур!
Он продолжал:
– Я сожалею, что пришлось прибегнуть к таким крайним мерам, чтобы быть уверенным, что ты посодействуешь мне, но дело крайне важное.
– Для меня, безусловно. Я хочу сначала получить назад своего сына, а потом мы можем договариваться.
– Я знал, что ты сильная. Твой парень тоже, во всяком случае, пока, поэтому ты будешь делать то, что я скажу.
Несмотря на вкрадчивые, спокойные речи и манеры, этот человек был сам дьявол из пекла, враг Тюдоров, жаждущий извести их наследника и разрушить их будущее.
– Ты помнишь, – сказал он, – что когда мы встретились здесь в прошлый раз, я поблагодарил тебя за будущее содействие? Будущее настало, поэтому дай мне объяснить тебе, в чем дело. Я узнал, что ты вхожа к нашей королеве, в ее покои, по черному ходу. И, думаю, мало кто во дворце, возможно, и сам король, а? – знает о твоем долгом свободном доступе к ней.
Не опасайся за ее безопасность, – продолжал он, словно прочитав мои мысли. – Я хочу помочь ей, но она откажет мне, если я попрошу об аудиенции, и, мало того, это может угрожать моей безопасности.
– Я могу отнести ей записку в обмен на то, что вы вернете моего сына. Больше я не могу ничего сделать, – настаивала я. Неужели он думает, я поверю в то, что он не причинит королеве вреда?
– Ты что, настолько глупа, что отказываешься или приказываешь мне? Бог свидетель, я только хочу сообщить королеве самолично, кто убил ее братьев в Тауэре.
Я ахнула.
– Но Тиррелл…
Он издал короткий смешок, от которого у меня мороз пошел по коже.
– Слушай меня внимательно, миссис Верайна Весткотт, потому что я спрятал твоего сына в одном отдаленном месте, только мне хорошо известном, живого и здорового – пока.
Мысли мои стремительно сменяли одна другую. Знает ли он, что мы с Ником открыли, что он отравил принца Артура? И что Ник скоро станет искать его в Минстер-Ловелле? Хотя этот негодяй стоял передо мной, мог ли он отправить Артура в Минстер-Ловелл? Отдаленное, безопасное и спокойное место, лишь ему хорошо известное, как он только что сказал. Что, если именно в замке, в котором Ловелл провел детство, который должен знать вдоль и поперек, который кажется ему безопасным, он прячет моего мальчика и может заставить его там исчезнуть?
– Да, у меня есть доступ в покои королевы, – сказала я ему, – но я прохожу мимо стражников. Они никогда не позволят мне взять с собой кого-то неизвестного.
– Ты должна сказать им, что я новый художник, вместо синьора Роберто Фиренце, которого она выбрала расписать твои хорошенькие восковые статуи. К сожалению, она, как и ты, болезненно переживает его утрату.
Он знал о моих восковых статуях и о том, что Фиренце расписывал их! Он злорадствовал по поводу смерти Фиренце! Мой голос срывался, и я пыталась справиться с этим.
– Вы знали этого художника? – осмелилась я спросить.
– Ну да, он когда-то делал для меня портрет короля – короля, который должен был быть в Англии на троне по сей день.
Синьор Фиренце рисовал короля Ричарда для этого одержимого лоялиста? В таком случае, конечно, мой друг художник не боялся и не ожидал опасности, когда Ловелл подошел к нему в крипте. Или, возможно, Фиренце отказался помочь ему добраться до королевы и потому был убит. По двум причинам – безопасность моего сына и моя собственная – я должна, во всяком случае, притвориться, что помогаю этому подлецу.
Вдобавок ко всему, во дворце должен был существовать осведомитель, который сообщил ему о том, что именно Фиренце и я делали для королевы, как и о том, что я имею к ней доступ. Разумеется, Фиренце не мог разболтать об этом. Ник тоже. Тогда Сибил?
Я чуть не упала при этой мысли: женщина, которую описывала Мод, которая отвлекла мою сестру, чтобы кто-то другой похитил Артура, могла быть Сибил! Человек, по которому Сибил с ума сходила, как сказал Ник, какой-то Найджел, был когда-то врагом Тюдоров, а может быть, и остался, и Сибил с ним? И в союзе с Ловеллом?
Я прижала руки к животу и ощутила спрятанный нож, но не осмелилась пустить его в ход. Я не могла не повиноваться этому человеку или предать его. Я только сказала:
– Да, я могу провести вас как нового художника. Но я должна пойти к королеве и устроить это, чтобы не было никаких препятствий, когда мы будем входить во дворец. Если я повидаюсь с ней сегодня, вы можете быть уверены, я ничего не расскажу ей.
– Тогда устрой это, и я скоро свяжусь с тобой, чтобы узнать о назначенном времени.
– Мы можем снова встретиться здесь и обсудить это.
– Нет. О следующем месте и времени встречи ты узнаешь от меня. Утешайся тем, что не только получишь назад своего мальчишку, но поможешь делу справедливости – Божьей справедливости, а не ее версии, установленной этим выскочкой королем Тюдором. Тиррелл не убивал братьев королевы, принцев. А я знаю, кто это сделал, и, что еще важнее, по чьему приказу, и Елизавета Йоркская должна это знать тоже. И убери своего охранника или я разделаюсь с ним, как с тем бедным ублюдком, который должен был защищать тебя на болоте.
Я была поражена тем, что он признался даже в этом, но он был закоренелым негодяем.
– А бедная старая Фей? – выпалила я.
– Бедная старая Фей? Кроме меня, никого не должно было быть в Уэльсе, кто владеет волшебством, меняет внешность, никого, кто говорил бы мне, что я должен делать.
Этот человек безумен. Я имею дело не только с дьяволом, но и с безумцем. Я могла бы вонзить нож ему в грудь, если бы не была полна решимости защитить моего Артура.
– Почему вы не убили меня на болоте? – отважилась я.
Он насмешливо фыркнул.
– Если бы я хотел пронзить стрелой твою шейку, я бы так и сделал. Стрелы, которые я посылал, были предупреждением, чтобы ты остановилась, но ты не обратила на них внимания. Я хотел тогда просто поговорить, как до этого хотел поговорить в крипте, но ты ускользнула от меня и исчезла. Молодчина, должно быть, сообразила, что такое подражание похоже на лесть, ведь все знают, что это я могу исчезать по желанию. Ну, мы и так задержались здесь довольно долго, – добавил он угрюмо и посмотрел на ворота.
– Вы не назовете свое имя? – спросила я для того, чтобы он подумал, что я его не опознаю.
Он согнулся в пародийном поклоне.
– Поборник справедливости и права, он же кошмарный сон, который посещает Генриха Тюдора чаще всех других.
Он стал удаляться, затем обернулся, полы плаща разлетелись.
– Найди способ сделать все это побыстрее, – сказал он, наставив на меня палец, – или, клянусь, другого паренька по имени Артур тоже придется хоронить в совершенно особенной могиле.