– Я уничтожу эти записи и тебя, наглый умник, подберу тебе идеальную пару! – зловеще усмехнулся Ли. – Вот именно, идеальную пару. Неплохая мысль!
Отдав по телефону приказания своим служащим, Ли выключил его и начал просматривать лица, возникавшие на экране один за другим с такой быстротой, что их невозможно было разглядеть. Наконец ему это надоело, и он встал.
– Гартнер, – сказал он своему системному администратору. – Я иду обедать с дочерью, вернусь через час. Распечатай похожие лица и приготовь мне, чтобы я их посмотрел.
Чарльз Гартнер развернулся вместе со стулом.
– Мистер Ли, потребуется чуть не вся ночь, чтобы компьютер выбрал всех двойников. У вас в базе уже больше миллиона лиц.
– А я спрашивал, сколько времени это займет?
Американец сморгнул.
– Нет, сэр.
– И что я просил вас сделать?
– Распечатать для вас фото двойников.
– Вы понимаете, зачем это мне, хотя Дюшод назвал себя?
Гартнер нервно сглотнул.
– Да, сэр. Вы не любите ошибаться и оставлять нерешенные проблемы.
– Правильно, мистер Гартнер. Что еще я не люблю?
– Самонадеянных умников, сэр.
Ли показалось, что в лице Гартнера проскользнуло раздражение, даже злость, но оно тут же снова стало бесстрастным.
– Хорошо, мистер Гартнер, очень хорошо. И распечатайте их в цвете, если это вас не затруднит.
– Нисколько, сэр. – Гартнер повернулся к монитору и сделал пометку в своем ежедневнике.
Ли распахнул дверь, ведущую в пентхаус, и вышел, предвкушая обед с дочерью.
Сэнди надоело читать, дремать и даже есть. Некоторое время назад она разогрела суп и приготовила себе горячие сэндвичи с сыром. Со стаканом воды она подошла к застекленным дверям, раздумывая, куда это так поспешно уехал Тристан.
Она слышала шум мотора его джипа, но когда открыла дверь, он уже ехал по направлению к дороге. Прошло уже несколько часов, как он скрылся на своем джипе, а обещал вернуться до темноты.
Солнце уже заходило, окрашивая небо в нежно-розовые тона. Хорошо бы погулять, может, дойти до берега, где они с Тристаном любили сидеть рядом вот в такие тихие вечера и до самой темноты любоваться отражением солнца на волнах. Но без него это было неинтересно. К тому же он велел ей оставаться дома. Чувствуя себя покинутой, она грустно смотрела, как розовые краски на небе сменяются пурпурными, а затем темно-сиреневыми.
Как она не любила эти сумерки! И вдруг на фоне мрачнеющего неба она увидела яркие огни автомобиля. Она вздрогнула от испуга, но, узнав фары джипа, обрадовалась, как девчонка. Ей захотелось выбежать ему навстречу, она уже распахнула двери, но остановилась. Ведь она не перенесет, если он не обнимет ее.
И она ждала его, прислушиваясь к гулкому биению своего сердца. Он вошел, и она увидела глубокие морщины у его рта и между бровями. Он был замучен усталостью и болью, бледный и осунувшийся. Но, главное, он приехал!
– Тристан, – нежно проговорила она и тут заметила его разбитую губу. – Что случилось?
– Ничего, – пробормотал он, не поднимая на нее взгляда.
Внезапно ей захотелось обнять его и целовать, целовать, но только она сделала шаг к нему, как в глазах его вспыхнула страсть, и он так резко потянул ее к себе, что она едва устояла на ногах.
Тристан поддержал ее, обнял своими похудевшими, но по-прежнему сильными руками и уткнулся лицом в ее волосы. Она слышала его учащенное дыхание. Он ничего не говорил, а только все крепче обнимал ее. Она обвила его руками и прижала к себе.
Он долго стоял так, наконец поднял голову и поцеловал Сэнди, слегка коснувшись ее губ. Но этот поцелуй вызвал в ней такой прилив страсти, что ребенок у нее в животе проснулся и начал беспокойно толкаться.
– О! – вырвалось у нее.
– Что? – хрипло спросил он.
– Он толкается. День ото дня он становится все сильнее.
– Правда? – Он слегка отстранился и посмотрел на ее живот.
– Идем, – потянула она его за руку.
– Сэн, я страшно устал. День выдался трудным, и сил у меня хватит только на то, чтобы добраться до кровати.
– А мы туда и идем, – сказала она.
Он со вздохом последовал за ней.
В спальне она откинула одеяло.
– Снимай рубашку и садись. Я развяжу тебе шнурки.
Она опустилась на колени, отчего ребенок недовольно толкнулся, развязала шнурки, стащила с мужа кроссовки и стянула носки.
– Мне нужно помыться, – пробормотал он, снимая рубашку.
– Ты вовсе не грязный.
– Я искупался у Бодро, но все равно… – Тристан встал и помог ей подняться.
– Я еще могу и сама встать, – усмехнулась она.
Он ничего не сказал, расстегнул ремень, затем молнию брюк, и они упали на пол. Сэнди подошла к кровати с другой стороны, быстро разделась и юркнула под одеяло.
– Хочу тебе что-то показать. – Она легла на спину и откинула одеяло, открыв свои груди и живот.
Тристан задохнулся.
– Ого!
– Да уж, живот просто огромный. Малыш ворочается и толкается так сильно, что порой не знаю, как и сесть!
Тристан неуверенно протянул руку, но тут же ее отдернул.
– Ничего, не бойся. – Она взяла его руку и положила себе на живот. – Погладь вот здесь. Горошинке это нравится.
Тристан растопырил пальцы, и она закрыла глаза.
Как она мечтала, чтобы они были все вместе – она, Тристан и их ребенок! Они так крепко любят друг друга, что ничто не в силах их разлучить!
Она слегка прижала руку Тристана и стала водить ею по животу в том месте, где обычно прощупывались ножки малыша. Через несколько секунд она почувствовала внутри толчок.
– Ты почувствовал? – спросила она.
Тристан лег на бок и посмотрел на нее.
– Это был толчок?
– Да, но он еще не очень большой, – негодующе возразила она.
– А какой?
Она развела руки примерно на десять дюймов.
– А весит он около двенадцати унций!
– Наш маленький горошек! – прошептал Тристан. – Ты уже придумала ему имя?
– Нет, я хотела, чтобы мы сделали это вдвоем, а потом ты… Тогда я решила, что назову его в честь тебя.
Тристан долго смотрел на нее, потом приподнялся на локте и коснулся губами ее живота.
– Здравствуй, малыш.
У Сэнди перехватило дыхание.
– Знаешь, доктор сказал, что он уже слышит, и посоветовал разговаривать с ним.