Лето 1187 года принесло Саладину две ошеломляющие победы. Воспользовавшись удачным моментом после сражения при Хаттине, он захватил Иерусалим, затмив достижения всех мусульманских предшественников эпохи Крестовых походов. За несколько десятилетий до этого его патрон Нур ад-Дин приказал соорудить потрясающе красивую кафедру, надеясь однажды установить ее в священной мечети Аль-Акса. Теперь султан исполнил мечту своего предшественника и приказал доставить кафедру из Алеппо в Иерусалим, где она и оставалась в течение восьми столетий.
Показательно, что даже современник Саладина мусульманин Ибн аль-Асир признает беспрецедентное величие достижений султана в 1187 году: «Столь благословенное деяние, как завоевание Иерусалима, не было достигнуто никем, кроме Саладина… со времен Умара». Аль-Фадиль в письме багдадскому халифу подчеркивал, что султан нанес поражение франкам, стремясь к священным преобразованиям: «С мест молитвы он сбросил крест и после этого позвал к молитве… люди Корана стали преемниками людей креста». [223] Через восемьдесят восемь лет после триумфа первых крестоносцев Саладин вернул Святой город исламу, нанеся мощный удар Утремеру. Он придал новую форму Ближнему Востоку и теперь был готов добиться прочной и окончательной победы в войне за Святую землю. Но пока новости об этих удивительных событиях разносились по христианскому миру и за его пределы, вызывая потрясение и благоговение, латинское христианство пробудилось к действию. На Западе снова возникла мстительная жажда священной войны, и огромные армии двинулись в Левант. Вскоре Саладину предстояло защитить свои завоевания от Третьего крестового похода, с которым на Ближний Восток пришел новый защитник христианской веры — Ричард Львиное Сердце.
В конце лета 1187 года, когда Утремер еще не оправился после катастрофы при Хаттине и быстро шло разделение Саладином франкской Палестины, архиепископ Иосиф (Жозе) Тирский отбыл на Запад. Он вез известия о страшном поражении христианства хилому папе Урбану III, который сразу умер от шока и горя. В последующие недели и месяцы ужасные новости разошлись по всей Европе, вызвав тревогу, смятение, гнев — и положив начало новому призыву к оружию и военной кампании, вошедшей в историю как Третий крестовый поход. Теперь крест приняли самые могущественные люди в христианском мире, от Фридриха Барбароссы, великого императора Германии, до Филиппа II Августа, юного французского короля. Но истинным борцом за христианскую веру стал английский король Ричард Львиное Сердце, один из величайших воинов Средневековья. Именно он бросил вызов господству Саладина на Святой земле. Прежде всего Третий крестовый поход стал состязанием между этими двумя титанами, королем и султаном, крестоносцем и моджахедом. Через сто лет после своего начала война за Святую землю привела этих великих героев к эпической схватке, которая стала испытанием для обоих мужчин. В ней разбивались мечты, и о ней слагались легенды. [224]
Раны, нанесенные христианству в Хаттине и Иерусалиме в 1187 году, подтолкнули латинский Запад к действию, вновь разожгли костер крестоносного энтузиазма, который уже много десятилетий мирно тлел. После неудачи Второго крестового похода в конце 1140-х годов тяга христианской Европы к священной войне существенно угасла. Многие начали сомневаться в чистоте помыслов папства и крестоносцев. Один германский хронист описал Второй крестовый поход, совершенно не стесняясь в выражениях. Он утверждал, что «Бог позволил разгромить западную церковь за ее грехи. Появились некоторые псевдопророки, сыны Велиала, и свидетели Антихриста, которые совратили христиан пустыми словами». Даже Бернар Клервоский, главный пропагандист и защитник крестоносного движения, не мог сказать ничего утешительного и лишь заметил, что неудачи, испытанные франками, были частью непостижимых планов Господа. Грехи также были выдвинуты как объяснение божественного наказания, и нередко якобы распутные франки, живущие в Леванте, подвергались нападкам как грешники. [225]