В таком походном порядке христиане 28 августа покинули Хайфу. Они хорошо понимали, что отныне и впредь будут подвергаться интенсивным и непрекращающимся нападениям со стороны войск Саладина. Теперь Ричард старался беречь энергию армии и после каждого этапа марша устраивал отдых на день или два. Мусульманские войска определенно шли по пятам, даже пикетировали латинские лагеря по ночам, постоянно ожидая возможности разрушить походный порядок. Остается только неясным, собирался ли султан вызвать крестоносцев на полномасштабное открытое сражение. Историки упорно придерживаются ошибочного мнения относительно намерений Саладина, предполагая, что он с самого начала выбрал удобную площадку — на юге, возле Арсуфа. Очень подробные записи Баха ад-Дина, который находился рядом с султаном весь этот период, дают нам совершенно иную картину. Представляется, что Саладин был сбит с толку тактикой Ричарда. Смущенный неожиданным решением короля регулярно выделять дни для отдыха, султан ошибочно подсчитал скорость продвижения франков вперед и время, которое его войскам придется провести в поле, в результате чего возникла нехватка продовольствия. Судя по всему, на данном этапе английский король переиграл султана. Мусульманские войска действительно были отправлены по следу христиан, но сам Саладин начал судорожно искать подходящее поле для сражения, лично объезжая берег на юге и прикидывая уязвимость вероятных мест для лагерей крестоносцев. Все это время он собирался остановить латинян.
Восемь дней крестоносцы медленно, но верно продвигались вперед. В пятницу 30 августа, следуя от разрушенных фортификационных сооружений Детруа к Кесарии, они почувствовали, что еще более страшным врагом, чем Саладин, является жара. Латинец, бывший среди них в тот день, писал: «Жара была настолько нестерпимой, что многие умирали от нее; их сразу хоронили. С теми, кто не мог идти дальше, каких было немало, с больными и изможденными, король поступал мудро: их до следующего привала везли на галерах и маленьких лодках».
На следующий день, по пути к реке с мрачным названием Мертвая, франки добились значительного успеха в продолжительном сражении. Среди противников в тот день был Айаз Длинный, один из самых прославленных и свирепых мамлюков султана. И только когда пал его конь, Айаз, рухнувший под тяжестью доспехов, был убит. Баха ад-Дин писал, что мусульмане сильно горевали о потере. А победа значительно укрепила моральный дух христиан. Аналогичное действие оказывал установившийся среди крестоносцев обычай каждый вечер перед отходом ко сну петь хором «Гроб Господень, помоги нам». Но, безусловно, ключом к столь невероятному самообладанию крестоносцев, подвергавшихся сильному давлению, было присутствие Ричарда Львиное Сердце. Король был мудр, непреклонен и готов в любую минуту броситься в бой. Ричард постоянно отслеживал настроение людей, желая быть уверенным, что они еще не достигли предела выносливости. К началу сентября, когда начались перебои с продовольствием, появились проблемы. Пехотинцы собирались вокруг павших в течение дня лошадей и принимались спорить, кому достанется лучший кусок. Зрелище было нестерпимым для рыцаря — хозяина павшего животного. Король даже был вынужден вмешаться и объявить, что он будет возмещать стоимость каждого павшего коня, если его мясо будет предлагаться «достойным воинам». Благодарные франки поглощали конину, словно это была нежная дичь. Приправленная голодом вместо соуса, она казалась им восхитительной. [297]
Конечно, получая выгоды от своего постоянного присутствия среди крестоносцев, Ричард немало рисковал. 3 сентября, по пути от Мертвой реки, «дикий» участок берега заставил крестоносцев свернуть в глубь территории. Саладин выбрал именно этот момент для нападения, лично возглавив три крупных отряда. Мусульмане провели «артподготовку», обстреляв крестоносцев стрелами, после чего бросились в атаку. Баха ад-Дин наблюдал, как разворачивались события: «Я видел Саладина, скачущего среди воинов, а вражеские стрелы летели мимо. Его сопровождали двое слуг с двумя конями. Султан скакал от одного отряда к другому, подгонял людей вперед, требовал, чтобы они решительнее теснили противника».
Султан остался невредимым, а Ричард оказался менее удачливым. Находясь, как всегда, в гуще сражения, он неожиданно почувствовал удар в бок. В него угодила стрела арбалета. К счастью, король сумел удержаться в седле. На этот раз ему повезло: основной удар приняли на себя доспехи, и он не получил серьезного ранения. Но этот эпизод показывает тот огромный, хотя и необходимый риск, которому Ричард подвергался как средневековый король-воин par excellence. [298] Если бы в тот день он погиб, весь Крестовый поход, скорее всего, потерпел бы крах. Но вместе с тем без его постоянного присутствия на передней линии сопротивление франков могло значительно уменьшиться. В общем, и Ричард, и Саладин уцелели в первом столкновении. К концу дня получившая немалую психологическую травму франкская армия добралась до Тростниковой реки. Разбивая лагерь, христиане, похоже, не знали, что всего лишь в миле (1,5 км) вверх по течению ставят палатки мусульмане. С некоторой иронией Баха ад-Дин заметил, что мусульмане пили воду в верховьях, а христиане ниже по течению. [299]
Теперь Ричард находился в двадцати пяти милях (40 км) от Яффы. Хотя марш был опасным и очень утомительным, он также оказался потрясающе успешным. Но король наверняка подозревал, что теперь Саладин использует все свои силы и ресурсы, чтобы остановить франков, потому что потеря Яффы станет серьезным ударом для ислама. Путь крестоносцев пролегал через Арсуфский лес к очень удобному во всех отношениях месту стоянки у реки Расколотой Скалы. За ней виднелась обширная песчаная равнина перед небольшим селением Арсуф. В армии говорили, что сражение неминуемо. Ричард дал армии отдохнуть 4 сентября у Тростниковой реки, но вечером поднял войска. Непредсказуемая скорость марша крестоносцев уже посеяла семена сомнения в уме султана, который все еще пытался перехватить инициативу. А потом Львиное Сердце разыграл неожиданную и весьма коварную карту, направив послов к передовым отрядам мусульман. Послы желали поговорить с аль-Адилем.
Султан провел весь день, тщательно объезжая лес и равнину на юге, выискивая площадку для поля сражения. Он очень спешил, и, если бы наступила ночь, часть его армии «оказалась бы брошенной в лесах». Саладин уже начинал терять над ней контроль. Узнав о шаге Ричарда, он велел согласиться, дав указание брату затянуть переговоры. Располагая временем, он рассчитывал собрать армию и бросить ее в атаку.
И снова английский король переиграл своего противника. Он вовсе не собирался действительно вести переговоры, а просто желал ввести противника в заблуждение относительно своих истинных намерений и, возможно, получить некоторые разведывательные сведения относительно планов и готовности мусульман. Ричард Львиное Сердце, как и намеревался, встретился с аль-Адилем на рассвете 5 сентября, но их беседа не была ни длительной, ни сердечной. Король открыто потребовал возвращения Святой земли и отступления Саладина на мусульманскую территорию. Неудивительно, что аль-Адиль пришел в ярость, но, как только переговоры прервались, Ричард приказал своей армии наступать в Арсуфский лес. Застигнутый врасплох султан не мог оказать достойного сопротивления, и его армия в беспорядке отступила. Большинство крестоносцев входили в лес в состоянии глубокой тревоги, поскольку «говорили, что мусульмане подожгут его и зажарят христиан заживо». Но благодаря хитрости их лидера они прошли через лес невредимыми и вышли к реке Расколотой Скалы. 6 сентября Ричард дал людям отдых, понимая, что это, возможно, последний шанс перевести дух перед суровыми испытаниями Арсуфа. Саладин тем временем совещался с аль-Адилем, лихорадочно придумывая какую-нибудь хитрость, которая могла бы предотвратить катастрофу. [300]