2. Немедленно запретить в лагерях для перемещённых лиц любую пропаганду и агитацию, враждебную интересам союзников или какой-либо из союзных держав, а также всякую работу, направленную против возвращения перемещённых лиц на родину.
3. Распустить все «комитеты», «центры» и другие организации в западных зонах оккупации Германии, занимавшиеся деятельностью, враждебной интересам какой-либо из союзных держав.
4. Запретить какую бы то ни было вербовку перемещённых лиц в состав полувоенных организаций.
5. Обеспечить такое положение, чтобы администрация лагерей для перемещённых лиц состояла в первую очередь из представителей государств, гражданами которых являлись перемещённые лица.
6. Передать военных преступников, находившихся в лагерях для перемещённых лиц, под охрану военного командования соответствующих стран.
7. Образовать специальную четырёхстороннюю комиссию по проверке положения дел в лагерях для перемещённых лиц, находившихся в западных зонах Германии, для выяснения желания и намерения этих лиц вернуться на родину {86}.
По взглядам советской стороны, принятие указанных предложений не только положительно решило бы вопрос о перемещённых лицах, в первую очередь находившихся в Германии, но и несомненно стало бы способствовать демократическому устройству этой страны, так как лагеря для перемещённых, по мнению советской делегации, являлись источником различных антидемократических процессов.
Однако советские предложения в который раз не были поддержаны английской и американской делегациями, которые явно уклонялись от принятия каких-либо конкретных предложений, стремясь оставить все в прежнем виде. Наоборот, эти делегации заняли ещё более непримиримую позицию по отношению к некоторым советским предложениям. Больше всего они возражали против требований: о создании четырёхсторонней комиссии по проверке положения дел в лагерях для перемещённых лиц; об изменении состава администрации в лагерях для перемещённых лиц; о разрешении официальным представителям союзных стран свободного посещения лагерей; о немедленном роспуске всех комитетов и других организаций, занимавшихся деятельностью, враждебной интересам какой-либо из союзных держав.
Специально образованный на время работы московской сессии СМИД комитет пришёл к выводу о необходимости подтверждения Советом министров иностранных дел ранее принятых Контрольным советом в Германии рекомендаций, направленных на ускорение репатриации граждан, оказавшихся за пределами своих государств. Заместители министров иностранных дел приняли решение рекомендовать министрам эти согласованные предложения в качестве директив Контрольному совету в Германии и главнокомандующим оккупационными войсками для их осуществления {87}.
23 апреля 1947 г. министры иностранных дел СССР, США, Англии и Франции утвердили предложения, направленные на скорейшую репатриацию лиц, не возвратившихся ещё на родину. Совет министров подтвердил решение о возвращении из зон оккупации Германии всех граждан государств, подписавших ранее соглашение о репатриации; принял решение запретить в лагерях любую пропаганду, направленную против интересов Объединённых Наций и против репатриации перемещённых лиц, немедленно распустить все комитеты и центры, занимавшиеся деятельностью, враждебной интересам какой-либо из союзных стран; высказал намерение продолжить работу по выявлению и передаче военных преступников соответствующим государствам и т.д. {88}
Казалось, что проблема беженцев и перемещённых лиц, обсуждавшаяся весной 1947 г. на Московской сессии Совета министров иностранных дел, получила если не полное, то частичное разрешение. Но ход дальнейших событий показал, что принятые решения остались лишь на бумаге. Ситуация вокруг беженцев и перемещённых лиц в лучшую сторону заметно не менялась. По-прежнему в американской и английской зонах задерживалась отправка перемещённых лиц в свои страны, создавались искусственные трудности в работе советских органов репатриации по возвращению наших граждан на Родину.
Если в начальном периоде репатриации англо-американские и французские власти, передавая советских граждан, часть из них скрывали у себя, то с 1947 г. и англичане, и американцы стали на прямой путь невозвращения их. Само посещение лагерей стало проблемой: визиты разрешались только в сопровождении офицера союзников (как правило, под солидным военным эскортом) и лишь в те лагеря, где советских представителей «желали бы видеть» {89}. Американские и английские власти упорно настаивали на численном сокращении состава советских репатриационных групп, а затем ввиду исчерпания фронта работ и на полном прекращении их деятельности в своих зонах [29] .
В то же время в западных оккупационных зонах Германии к осени 1947 г. продолжало оставаться около 550 тысяч перемещённых лиц [30] , из них почти половину составляли советские граждане. Казалось бы, налицо было уменьшение общего числа перемещённых лиц по сравнению с весной 1947 г., однако это сокращение шло не за счёт репатриации граждан. Уменьшение числа перемещённых лиц в западных зонах оккупации Германии и Австрии объяснялось массовым вывозом их в различные капиталистические страны в качестве дешёвой рабочей силы.
Если в 1946 г. из всего числа советских невозвращенцев более 80% находилось внутри оккупационных зон в Германии и Австрии, то к 1952 г. на них приходилось лишь около 23%. Так, во всех шести западных зонах Германии и Австрии на 1.01.1952 г. находилось 103 700 человек, тогда как только в Англии — 100 000 человек, Австралии — 50 300, Канаде — 38 400, США — 35 300, в Швеции — 27 600, Франции — 19 700, Бельгии — 14 700 «временно репатриированных» {90}. В общей сложности на 1.01.1952 г., по данным Управления Уполномоченного СНК СССР по делам репатриации, за границей продолжали находиться 451 561 человек из числа советских граждан [31] .
Таким образом, ситуация, складывавшаяся вокруг беженцев и перемещённых лиц, была далека от своего окончательного разрешения, и, естественно, к ней по-прежнему было приковано внимание общественности, руководителей крупнейших держав мира. К концу 1947 г. вопрос о перемещённых лицах оставался одним из острых политических вопросов. Не случайно по настоянию советской делегации он был внесён отдельным вопросом на П сессию Генеральной Ассамблеи ООН, которая проходила в сентябре — ноябре 1947 г. в Нью-Йорке. Представитель советской делегации В.А. Зорин, выступивший 4 ноября 1947 г. на заседании Третьего комитета ООН, заявил: «Этот вопрос мы вынуждены поднять потому, что, несмотря на решение Генеральной Ассамблеи от 12 февраля и 15 декабря 1946 г., соответствующие постановления Контрольного совета по Германии, на согласованные решения Совета министров иностранных дел по данному вопросу в апреле этого года, возвращение перемещённых лиц на родину идёт неудовлетворительно, и сотни тысяч граждан различных государств, главным образом граждан СССР, Польши и Югославии, продолжают оставаться на чужбине, в лагерях западных зон Германии и Австрии, влача жалкое существование {91}.