На следующее утро «бригадный генерал» Таймураз
Хадышев покинул больницу в сопровождении санитара морга. Два дня он прожил в его тесной, похожей на склеп, квартире. Все это время Ваха исполнял приказы полевого командира, успел сходить на почту и дать телеграмму «до востребования» в Ростов. Еще через день пришел ответ, телеграмму получили, его ждут…
Теперь, сидя в битком набитом общем вагоне, Хадышев пытался изображать спящего, прокручивая в голове возможные варианты развития событий.
Прибыв в Ростов, Пророк, несмотря на хорошо подготовленные документы и приличный внешний вид, не стал искушать судьбу, которая могла принять облик недоверчивого мента, а, быстро покинув здание вокзала, остановил такси и поехал за город…
Глава местной ячейки «Джаамата» Салман Газмаев в довоенной жизни был зоотехником в одном из передовых колхозов. Эйфория независимости, религиозные проповеди и, наконец, кровопролитная война сделали свое дело. В бывшем колхознике проснулся дух воинственных предков, война сделала его отчаянным и бесстрашным бойцом. Его заметили и отрядили в Пакистан на учебу. Целый год Газмаев изучал в горном лагере искусство диверсии. Закончив обучение с отличием и вернувшись на родину, застал свою страну в состоянии мира. Но никто из руководителей не верил в его долговечность, поэтому Салмана послали в соседнюю область организовывать диверсионную сеть.
Прибыв в Ростовскую область, чеченец ничего сверхъестественного выдумывать не стал. Заплатив кому следовало, организовал в пригороде фермерское хозяйство (в этом бывший зоотехник разбирался).
Свое хозяйство он обустроил быстро, благо денег было достаточно, а руководство Ичкерии побеспокоилось, чтобы не было недостатка и 8 рабочих руках. За год к нему прибыло с полдюжины молодых людей. Они, как и Салман Газаев, прошли диверсионную подготовку, только не за границей, а в местном учебном центре «Кавказ».
Вскоре грянула вторая чеченская война, но Салмана, вопреки его ожиданиям, руководство не беспокоило, и он продолжал по-прежнему выращивать кур, индюшек, бычков, мысленно подготавливая себя к активной партизанской войне. В его доме был оборудован тайник, где хранились оружие и взрывчатка. Выезжая в город, Салман высматривал места, где лучше всего закладывать заряды, чтобы жертв было как можно больше.
Но время шло, а его по-прежнему никто не тревожил, даже горячие джигиты (официально числящиеся работниками хозяйства) устали требовать нанести удар федералам в спину. Просыпаясь по ночам, Салман задумывал провести крупную диверсию и уйти за границу, благо в Польшу у него имелась «тропа протоптанная». И все-таки самостоятельно решиться на диверсию у него решимости не хватало.
Телеграмма «до востребования» оказалась подобной грому среди ясного неба. Салман трижды перечитывал текст, все еще не веря, что о них наконец вспомнили. Приехав на ферму, он собрал «работников» и предупредил, что в самое ближайшее время их ожидают перемены. «Работники» на это известие отреагировали без особого восторга, воинственный пыл перегорел, превратившись в пепел…
— Вот здесь тормози, — приказал таксисту Пророк, когда до хозяйства, отделенного редкой лесополосой от федеральной трассы, оставалось с полкилометра. Таймураз решил подойти к усадьбе пешим ходом, чтобы не привлекать внимание соседей.
Вскоре Хадышев оказался возле березовой рощи. Здесь, на равнине, все еще было тепло, деревья окончательно не сбросили листву и под легким ветерком лениво шевелили осенним золотом.
Пророк быстро отыскал узкую тропу, серой нитью вьющуюся вдоль толстых березовых стволов, и уверенно зашагал по ней. Усадьбу он увидел сразу же, едва ступив в тень деревьев. Большой двухэтажный дом с резными окнами и крышей, выложенной ярко-красной металлочерепицей, окруженный высоким забором из силикатного кирпича. Дальше виднелись крыши хозяйственных построек.
Таймураз внезапно почувствовал, как у него защемило сердце, все это до боли напоминало его собственную усадьбу в родовом ауле. В то время он полагал, что его дом — настоящая крепость, но десантники под прикрытием тяжелых танков доказали, что время крепостей безвозвратно ушло.
Чем ближе Таймураз Хадышев приближался к воротам усадьбы, тем сильнее крепло ощущение, что кто-то смотрит ему в спину. И не просто смотрит, а буравит взглядом, целится, решая при этом, стрелять или не стрелять.
Пророк усилием воли подавлял в себе желание упасть на землю, потом откатиться под ближайший куст, откуда ужом скользнуть в овражек — и поминай, как звали.
Но ничего подобного «бригадный генерал» не сделал, а, спокойно дойдя до входных ворот, надавил пальцем черную пуговку звонка, вздохнув: «Нервы стали ни к черту».
Когда чеченца впустили внутрь, снайпер, облаченный в рыже-коричневый маскировочный комбинезон (под цвет ржавчины), опустил портативную снайперскую винтовку «винторез» и тихо проговорил в микрофон индивидуальной рации:
— К фермерам гость пожаловал.
— Понятно, будем брать, — последовал ответ невидимого координатора. Почти сразу из-за рощи, переваливаясь на ухабах, выехал видавший виды «ЗИЛ-157» с брезентовым верхом на кузове. А с противоположной стороны показалась неприметная «Газель» с тонированными стеклами.
Обе машины медленно продвигались навстречу одна другой, только встретиться им было не суждено, на их пути высилась ограда фермерского хозяйства…
Пассажирский лайнер «Варшава» оказался небольшим, но весьма комфортабельным судном. В распоряжении пассажиров были каюты с шикарными апартаментами и самый изысканный сервис. К услугам пассажиров имелось два ресторана, танцевальный клуб, спортивный зал с великим множеством тренажеров, сауна, бассейн, мини-гольф, около полудюжины небольших, но довольно уютных баров и кафе. Ну а для самых азартных в глубине судна расположилось казино.
Алена Воронцова ступила на лайнер под своим египетским именем, следуя «легенде» уставшей от бешеного ритма деловой жизни и решившей развеяться бизнес-леди. Здесь для нее была забронирована каюта класса «люкс». Поэтому на борт судна она захватила несколько чемоданов с вещами и вместительный саквояж с косметикой. Едва ступив на палубу «Варшавы», она заявила, что сегодня ужинать желает в каюте, и заказала бутылку шампанского, телятину по-французски и салат из морепродуктов.
После чего занялась разбором багажа. Когда наконец все вещи заняли свои места в шкафу, а косметика и бижутерия оказались в ящиках большого трюмо, Алена приняла душ, после чего улеглась на большой мягкой кровати. Во время круиза она оставалась не у дел, и время следовало провести с максимальной пользой для себя.
В плену сладкой дремы молодая женщина пропустила момент отхода судна.
Вечером Алена проснулась, чтобы съесть заказанный ужин, и снова забылась глубоким сном. Только утром следующего дня госпожа Зульфия Мехли почтила своим присутствием здешнее туристическое общество. Облачившись в брючный костюм из легкой ткани, льняную сорочку и повязав на шею розовый платок, она отправилась на завтрак в ресторан.