– Как?.. – растерялся Командор. – Ну, думаю, старались бы сделать вокруг себя как можно больше добра.
– И долго бы они на этом пути удержались? – поинтересовался Учитель.
– До конца. Они просто неспособны жить по-другому.
– То есть, ни один из них ни при каких обстоятельствах не отошел бы от тех принципов, которым следовал в ордене?
– Да! – уверенно заявил Илар.
– Ты считаешь, что это навечно? – в образе Учителя явно видно было сомнение. – Хорошо, спрошу иначе. Они могут потерять то, что ты вложил в них? Будучи не в ордене, а среди своих сородичей. Самых обычных людей или кого другого. Без какой-либо связи с другими аарн.
– Нет. Более чем уверен. Хотя…
– Что?
– Не все аарн смогли бы жить в одиночестве среди пашу… – грустно сказал Илар. – Очень многие бы вскоре угасли.
– Почему? – требовательно спросил Учитель.
– Все очень просто. Аарн – эмпаты, абсолютные эмпаты. Отрицательные качества в душах разумных вызывают у них жесткую физиологическую реакцию отторжения. Любая подлость, жестокость, ненависть больно бьют по ним. Чтобы постоянно носить отсекающий психощит, нужна специальная тренировка, а ее проходили далеко не все. Оказавшись в среде тех, для кого вышеуказанные качества – образ жизни, нетренированные аарн очень быстро погибнут, получив психошок.
– И что же в этом хорошего?
– Ничего, – вынужден был признать Командор. – Но такова плата за абсолютную эмпатию. За способность видеть чужие души. Я ведь не планировал, что аарн будут жить в среде чужих. Только среди своих. А среди своих грязнодушных нет и быть не может.
– Да, я знаю, что в мирах ордена царили чистота и доброта, наблюдал за ними, – с грустью сказал Учитель. – Но пойми, это была страшная ошибка – закрыться от всех остальных. Если бы эти остальные могли видеть, как вы живете, как относитесь друг к другу, видеть ваш пример, то многие и многие задумались бы, пошли за вами, сами начали изменяться. А вместо этого вы получили или ненависть, или равнодушие, не знаю уж, что хуже.
– Я создавал оазис доброты для тех, кому не было места среди пашу, кто не хотел и не мог принять образ жизни родных миров. Хотел дать им счастье.
– И дал, не могу не признать. Но что толку? Получается, что аарн – искусственные существа, способные жить только в искусственной среде. Так?
– Увы… – понурился Командор. – Еще одна ошибка. Но эта ошибка будет исправлена, уже исправляется. Хотя на первом этапе придется разделить население Аарн Сарт на три части. Многие аарн, кстати, уже приняли подданство Кэ-Эль-Энах и Трирроуна, надеюсь, их присутствие там поможет сделать лучше хоть кого-нибудь.
– Дай-то Бог! Но все же, чем было обусловлено создание изолированного общества?
– Я просто отчаялся, – понурился Илар. – Слишком много раз пытался гуманизировать мир. Так ничего и не вышло. В людях слишком сильны эгоизм и корысть.
– О! – Учитель сформировал образ поднятого пальца. – Мы подошли к очень важному вопросу. Что ты понимаешь под гуманизацией общества?
– Уменьшение в этом обществе боли и горя. Чтобы люди не причиняли их друг другу, чтобы им просто не хотелось делать этого. И прежде всего – из корысти.
– Почему ты называешь это гуманизмом?
– А чем еще? – удивился Командор. – Ну, можно еще назвать просто добрым миром.
– Тогда что, по-твоему, гуманизм?
– Прежде всего – доброта во взаимоотношениях.
– А если человек не желает быть добрым, то его надо уничтожить? – ехидно поинтересовался Учитель.
– Нет, – возмутился Илар. – Но держаться от него лучше подальше.
– Это если есть такая возможность. А если нет? Что тогда? Ведь он – отрицательный пример для множества других. Все-таки уничтожить?
– Нет, – повторил Командор.
– А чем занимались вы? Не припомнишь, часом?
– Уничтожали… Но ведь мы чистили только самую гнусь, убивающую, пытающую и так далее. Неужели таких не нужно останавливать?
– Нужно. Но не так. Вот в этом парадоксе, кстати, и заключена фальшь идеи гуманизма, как такового. «Между собой мы добры, то если кто-нибудь не хочет принимать и понимать нашей доброты, то мы его убьем…» В разных мирах в разные времена люди приходили к гуманизму, но в нем всегда присутствовала эта вот гнусная деталь, превращая гуманизм в антигуманность. А причина – идея, что человек есть мерило всего, важны только его критерии. Но ведь они субъективны, а управлять обществом должны лишь объективные, то есть, не-человеческие, надчеловеческие критерии. Решили: что хорошо для человека – то хорошо. Что плохо для человека – то плохо. Вне зависимости от осознания, что человек – подобие Бога… Вот и получалось то, что получалось.
– М-да… – только и сказал Илар, задумавшись.
– Смотрим дальше. Убили хорошие люди, предположим, какого-то подонка, совершившего что-то чудовищное. Да, он, вроде бы, и заслужил. Но остальные посмотрят и скажут: так ведь и нас убьют эти «хорошие», потому что мы не такие, как они, и не укладываемся в их рамки. И вместо положительного примера мы получим что?
– Отрицательный.
– Вот именно! Кроме того: где гарантия, что среди его потомков не будет прекрасных людей? А их уже убили в нем! Ты многое сумел понять, до многого дошел сам, но в основе все же ошибся. Ведь раз ты и твои аарн поняли, что вы созданы по подобию Божьему, то обязаны были стать примером для других. Положительным примером, таким, чтобы эти другие видели ваши взаимоотношения, и им бы захотелось самим жить так же. А вы не стали. Ты говорил о Трирроуне. Да, вы там неплохо начали. Но снова забыли, что люди – частицы Творца.
– Но что же тогда делать?
– А учить каждого тому, что он – частица Творца, – грустно улыбнулся Учитель. – Как и все остальные. Используя любую возможность для этого. В том числе – и религию.
– Сколько я этих религий в свое время создал, в скольких меня считали пророком… – не согласился Илар. – И что? Люди изменились? Нет. Только очень малая часть.
– Все верно. Когда священнослужителями становятся не понимающие своего долга и ответственности, так и происходит. Начинается возня пауков в банке и борьба за власть и привилегии. Но почему бы аарн не взять на себя контроль за этим? Ведь они видят души, не пропустят ни одного фальшивого священнослужителя. Да, такого контроля нелегко добиться, но можно. Это только один из способов. Один из многих. Твоя беда еще и в том, что ты всегда хотел добиться быстрого результата. А так не бывает. Тебе еще Исраэль сказал, что главная задача – дать людям понять, что они – подобие Создателя. И тогда доброта в отношениях придет сама собой.
– Возможно, – не стал спорить Командор. – Но мне вспоминается кошмарная религия Аствэ Ин Раг, утверждающая, что жестокость – это добродетель.