Она снова всхлипнула.

– Если я пущу тебя вниз, нас тут же закроют за несоблюдение санитарных норм, а если буду и дальше держать вас наверху, растеряю всех клиентов, и тогда кафе все равно придется закрыть. Так что – куда ни кинь, всюду клин.

У меня даже голова пошла кругом. Кто бы мог подумать, что мое присутствие так важно для гостей? На миг я даже ощутила прилив гордости – оказывается, это ради меня многие из них приходили в кафе! С другой стороны, это открытие лишний раз подтвердило мои подозрения, что в бедах Дебби виновата я.

Проснулся Эдди, вскарабкался на диван, его хвостик гордо топорщился. Он улегся на коленях Дебби рядом со мной и беззаботно повернулся на спинку. Я положила лапу ему на животик, и котенок принялся бороться с ней, воображая, что сражается с врагом. Дебби залюбовалась нами, морщинки у нее на лбу постепенно разгладились, на заплаканном лице появилась улыбка.

– Знаешь, Молли, мы ведь с тобой очень похожи. Обе стараемся изо всех сил ради наших детей, да?

Я громко мурлыкнула в знак согласия. Впереди нас ждала неизвестность, но я все равно была благодарна хозяйке за эти слова. По крайней мере, теперь я чувствовала, что мы с ней снова близки, как и прежде.

Чуть позже вернулась из школы Софи. Мы с Дебби прислушивались к тому, как она пересекла кухню кафе, как поднималась по ступенькам.

– Софи, привет, – негромко окликнула Дебби.

Софи рывком открыла дверь в гостиную.

– Извини, что я утром распсиховалась, мам, – сказала она извиняющимся тоном.

– И ты меня извини, – воскликнула Дебби с облегчением, – Я уверена, что твой проект отыщется – наверняка он все еще в коробке с газетами!

– Не волнуйся, мамуля. Я уже его нашла. Все с ним в порядке, только чуть-чуть попахивает мусорным ведром.

Дебби заулыбалась.

– Уф. Я надеюсь, за запах отметки не снижают!

– Это уж вряд ли, – кивнула Софи.

– А не хочешь горячего шоколада? Давай-ка я приготовлю нам по чашке! – предложила Дебби, и Софи кивнула.

Через несколько минут Дебби вернулась с двумя большими кружками горячего шоколада, украшенного сверху взбитыми сливками и маленькими зефирками. Софи просияла, как будто превратилась из подростка в маленькую девочку. Мама с дочкой уселись на диван, наслаждаясь напитком и отпихивая настойчивого Эдди, норовившего сунуть во взбитые сливки любопытный нос. Софи сдалась первой и позволила ему слизнуть немного сливок с пальца – в ответ котенок замурлыкал как маленький трактор.

– Надо поговорить, Софи, – Дебби внезапно стала серьезной. – Дела у нас обстоят не лучшим образом: мы зарабатываем недостаточно для ежемесячных выплат банку. Если мы попадем в должники по кредиту, то можем потерять все. И кафе, и квартиру заберут за долги.

Дебби замолчала, а Софи глубоко вздохнула.

– Мне кажется, – продолжила Дебби, – что из этого положения у нас есть два выхода. Либо мы не сдаем позиции и держимся до последнего, в надежде, что люди привыкнут к «Кафе Молли» без Молли, но рискуем при этом лишиться всего, если не расплатимся с долгами.

Софи задумчиво кивнула.

– Либо, – развивала свою мысль Дебби, – мы продаем все сейчас. Возможно, мы выйдем в ноль и сведем концы с концами. Скорее всего, у нас даже останется немного, чтобы купить где-то маленькую квартирку.

Дебби умолкла, выжидающе глядя на дочь, погруженную в размышления.

– Ну, что скажешь? – наконец спросила она.

Софи была сейчас так серьезна, и этот стремительный переход от маленького ребенка ко взрослому человеку поразил меня.

– Я скажу… что сдаваться рано. Ты столько вложила в это кафе, мама, и я уверена, ты справишься. У нас все получится, – девочка погладила Дебби по колену, подбадривая ее, и глаза у той моментально наполнились слезами.

– Ох, не знаю, Софи. Мне бы твою уверенность, – вздохнула она, вытирая глаза платком.

– А разве есть другой выход, мам? Вот ты продашь все, получишь деньги, может, даже купишь другое жилье, но что потом? Мы просто возвращаемся к первому пункту.

Дебби кивнула.

– Я знаю, ты права. Но риск так велик, что мне кажется, нечестно с моей стороны так поступать с тобой. У тебя на носу экзамены. Я должна тебе помогать, а я вместо этого выбросила твое домашнее задание. И все потому, что погрязла в чертовой отчетности!

Софи захихикала.

– Не волнуйся насчет моих заданий, мамуля. С этим я управлюсь. Просто постарайся раскрутить кафе, чтобы оно заработало лучше прежнего. Я же знаю, ты можешь это сделать.

Дебби, всхлипывая, кивнула, а Софи обняла ее, слегка прижав блаженствующего между ними Эдди.

Допив шоколад, они обе поднялись – пора было ложиться спать. Когда Дебби выключила свет, Софи спросила:

– Мам, если мы останемся здесь, что будет с Молли и котятами?

Дебби помолчала.

– Не знаю, Софи. Даже не знаю.

27

– Нам необходима реклама в соцсетях, в этом я уверена, – заявила Дебби однажды в воскресенье, глядя на нас поверх экрана ноутбука. Они с Софи сидели за столом в гостиной, погруженные каждая в свою работу.

– Точно, – рассеянно отозвалась Софи, не отрывая глаз от домашнего задания.

– Буду без конца твитить и постить фотки в Инстаграм двадцать раз на дню, не меньше. По крайней мере, так советуют на этом бизнес-форуме.

Софи окинула Дебби выразительным взглядом и скептически подняла одну бровь.

– Мамуля, а ты хоть знаешь, что такое Инстаграм?

– Э-эм… нет, но я готова учиться! Ты же мне покажешь, правда? Ведь ты у нас эксперт в подобных штучках.

– Да уж, пожалуй. Если хочешь, я тебе покажу, только сначала закончу уроки.

И Софи снова уткнулась в учебник. Дебби начала тихо смеяться, и девочка с легким раздражением непонимающе взглянула на нее.

– Что такое, мам?

– Прости, дорогая. Я просто подумала, что сама бы ни за что не поверила, если б кто-то сказал мне полгода назад, что я буду приставать к тебе с Инстаграмом, а ты будешь говорить, что тебе некогда, потому что надо работать. Кто бы мог подумать, а? А пользователь твиттера, как его – твиттерщик? Твиттерист? Твиттерер! Твиттерер сказал бы: хэштег-ну-надо-же, – Дебби прыснула, радуясь собственной шутке.

Софи закатила глаза.

– Ох, мама. Прошу, никогда больше не произноси слово «твиттерер».

– Хэштег-окей, – со смешком ответила Дебби.

Софи со стуком опустила учебник на стол и с укором посмотрела на мать.