– Да ладно. Все равно.

– Все равно? – повторила Дебби. – В каком смысле? «Мне все равно, я не возражаю» или «мне все равно, я против»?

Софи, казалось, была рассержена и озадачена одновременно.

– Это значит «мне все равно, мам, поступай, как тебе лучше». Ты можешь пойти в бар с кем захочешь.

Дебби явно терзалась сомнениями, не в силах определить, говорит ли Софи искренне или язвит. Девочка одной рукой подносила ко рту вилку с пастой, другой быстро набирала что-то на экране мобильника, не обращая внимания на то, что матери не по себе.

– Но… вообще-то, тебе не кажется, что это… странно как-то? – настаивала Дебби.

Софи отложила вилку и спокойно взглянула на нее.

– Мам, я же сказала, я не против. Если хочешь сходить в бар и пропустить по стаканчику с Джоном, сходи. Вообще-то, тебе давно пора куда-нибудь выбраться.

Тронутая ответом Софи, Дебби заулыбалась.

– А то – уж не обижайся – но ты можешь превратиться в одну из тех странных тетенек, которые от одиночества разговаривают с кошками. Честно, мам, мне иногда кажется, что ты не так уж и далека от этого.

Улыбка сползла с лица Дебби. Она открыла рот, чтобы возразить, но задумалась, уставившись в тарелку. Лежа на подлокотнике дивана, я попыталась испепелить Софи взглядом, до крайности возмущенная ее словами и искренне недоумевая, что же странного в наших с Дебби разговорах?

– Ну и ладно, я просто хотела спросить. Спасибо, Софи, – смиренно вздохнула Дебби, а девочка снова пожала плечами.

Имя Джона больше не упоминалось, время шло, и я уж решила, что Дебби отказалась от своего плана. Но однажды после работы она закрылась в спальне. Слушая, как хлопают ящики комода и раздаются досадливые возгласы, я догадалась, что на вечер, видимо, запланировано что-то поважнее, чем посиделки с Джо. Разве могла я усидеть на месте? Сгорая от любопытства, я поднялась наверх и остановилась в дверях спальни. Раскрасневшаяся и растрепанная, Дебби стояла посреди комнаты в пеньюаре. Перед ней на кровати возвышалась груда выброшенных из шкафа и комода вещей. У туалетного столика, опираясь подбородком на ладонь, сидела скучающая Софи.

– Ну как же так? Столько одежды, а надеть нечего? – простонала Дебби.

Я вскочила на кровать и аккуратно прошла по покрывалу, стараясь не наступать на ворохи свитеров, юбок и брюк.

– Да есть тебе что надеть, мам. Тут полно всего, надо только выбрать, – хмуро заметила Софи.

Дебби в полном унынии присела на краешек кровати. Она чуть не плакала, и я поспешила ей на помощь: взгромоздилась на горку свитеров, чтобы дотянуться до ее руки, и ткнулась головой ей в ладонь. Она рассеянно погладила меня, а Софи нехотя оторвалась от стула и, тихонько ворча на нерешительную маму, склонилась над развалом.

– Нет… не годится… ну, возможно… нет… – поднимала Софи вещь за вещью, оценивающе осматривала и снова бросала на кровать. – А вот это вполне симпатично.

Она подала Дебби розовую кофточку с треугольным вырезом. Та приложила ее к груди, повертелась перед зеркалом.

– Тебе не кажется, что она немного… откровенная? – неуверенно улыбнулась Дебби.

– Ну, если тебя что-то смущает, можно поддеть вниз вот это, – спокойно ответила Софи, вытягивая из вороха и протягивая матери топик телесного цвета. – Или набросить что-то сверху… Нет, мам, не то! (Дебби держала в руках кардиган крупной вязки.) Шарф или что-то в таком роде. И джинсы надень посимпатичнее, у тебя есть такие, в обтяжку.

Дебби колебалась, но воодушевление дочери придало ей уверенности. Она переодевалась, а я улеглась сверху на мягкую гору отвергнутых вещей. Я немного покрутилась, устраивая уютное гнездо, и принялась умываться.

– Ну, что скажешь? – спросила Дебби, прихорашиваясь перед большим зеркалом. Чаще всего я видела ее в черных брюках и невзрачном джемпере – ее рабочей униформе. Насыщенный розовый цвет оказался ей к лицу, и я вдруг заметила, какие у нее лучистые голубые глаза. – Ты уверена, Софи, что это не слишком броско?

Она лукаво улыбнулась, любуясь собой в зеркале, и на миг стала почти неотличима от своей дочки.

Софи окинула мать оценивающим взглядом.

– Нет, мамуль, все нормально, ты выглядишь классно… И не тяни, собирайся – ты же не хочешь заставлять Джона ждать! – Я насторожилась. Приятно было получить, наконец, подтверждение, что планы Дебби связаны именно с Джоном.

Дебби, снова начиная терять уверенность, со вздохом глянула на часы:

– Я уж стала забывать, почему терпеть не могу каблуки! – проворчала она, пытаясь втиснуться в туфли.

Набросив жакет, она схватила сумочку.

– Не сиди допоздна, – наставляла она Софи. Та закатила глаза, но сдержалась и ничего не сказала.

На пороге Дебби обернулась, послала нам воздушный поцелуй и побежала по лестнице вниз. Я слышала, как зацокали по камням каблучки.

Ближе к ночи, когда Софи уже легла, меня разбудил звук отпираемой двери. Дебби поднялась в квартиру и со стоном облегчения скинула туфли. Я вышла навстречу хозяйке.

– Добрый вечер, Молли! – улыбнулась она, и я взмахнула хвостом в знак приветствия.

По ее тону я поняла, что вечер прошел хорошо, и я очень надеялась, что она захочет об этом поговорить. Она прошла на кухню, налила в стакан воды и вернулась на диван, где я уже ждала ее на одной из подушек.

– Что такое, Молли? Что это ты так на меня смотришь? – спросила она, погрозив мне. Я одобрительно замурлыкала.

– Ты можешь мурлыкать все, что тебе вздумается. Я не полоумная тетка, которая разговаривает с кошками. По крайней мере, пока еще, – Дебби тихо засмеялась. – И к тому же леди никогда не рассказывают о своих похождениях.

Она ласково нажала мне на нос кончиком пальца и, взяв со стола стакан, стала жадно пить воду. Когда стакан опустел, она с усилием поднялась с дивана.

– Пора в постельку, – объявила она и поморщилась от боли в ногах.

Провожая ее взглядом, я сердито дергала хвостом. Мне до смерти хотелось узнать о том, как прошел вечер, во всех подробностях, и нежелание Дебби со мной разговаривать повергло меня в уныние. Дебби медленно поднялась к себе в спальню, и я улыбнулась про себя, когда услышала мученический стон – моя хозяйка обнаружила, что ее кровать до сих пор завалена грудами одежды.

31

Следующая неделя после свидания Дебби и Джона началась, как и все остальные. В понедельник утром Софи кубарем скатилась по лестнице – она в который раз опаздывала на автобус. Дебби, даже не присев за стол, сжевала на кухне тост и убежала в кафе, где ее ждала работа. Ну, а я целый день провела в квартире, присматривая за котятами. Им скоро должно было исполниться три месяца, и, хотя я изо всех сил старалась сдерживать шалунов, причиненный ими ущерб был виден всюду: углы диванных подушек ободраны, кисточки на ковре изгрызены, обои в царапинах.