– Ариох!
Пронырливые кровопускатели роились, переметываясь из одного склепа с низким потолком в другой и режа всё, что подавало признаки жизни. Пока Квайр озирался, вопли делались все более редкими.
То был сброд изнутри стен. Они вырезали весь сераль. Уже погибли почти все бессчастные, кроткие создания. Кое-кто еще бегал здесь и там или, скуля, забивался в щели; все карлы и гейши, калеки и юнцы, коих Глориана берегла в сем зверинце чувственности. Растерянный, еле хромавший обезьяноид повалился в разукрашенный драгоценными камнями фонтан и упал в его чашу; из косматой спины его торчали две длинные пики. Мимо Квайра просеменил маленький мальчик, размахивая обрубком поврежденной руки. Куда ни глянь, бойня была даже более бесстыдной: адские руины плоти.
Сброд проник через два-три тайных хода, о коих Квайр предполагал, что те никому, кроме него, не ведомы. Он вгляделся в длинный срединный проход, в апартаменты, где помещались дети. И здесь были трупы, большие и маленькие: девочки и их блюстительницы. Восемь из девяти детей Королевы. Квайр повидал поля сражений, морские битвы, повальные побоища, но ничего столь же тошнотворного. Он был повержен в страх. Он двинулся, по колено в свежеубитых, пытаясь заговорить.
Фил Скворцинг налетел на него, звеня всеми браслетами на умасленном и разрисованном теле.
– Ах, спасите меня, господин! Спасите меня, капитан! Я не хотел, чтобы они сюда пришли! Я искал Алис!
Квайр было попятился, потом осознал, что за ним стоит Глориана. Он дернул плечами и шагнул вперед.
– Фил – давай в дверь – живо.
Однако наскочил костлявый мечник, разрубая Фила от загривка до поясницы, взрезая его на манер опытного рыботорговца, вскрывающего камбалу. Фил, расщеплен, пал вперед и умер.
Убивец Фила стоял над телом. Он был одышлив, опьянен кошмаром своих же деяний, искал очередной взгляд, что мог его обвинить. Он носил меховую шапку, нахлобученную наискось ради совместимости с искаженным лицом и кривым зубом. Шелковый кафтан убивца был сплошняком в крови, как и галифе. Квайр опознал его и вскричал:
– Луд!
Тот моргнул, двинул мечом, выглядывая из полутьмы.
– Капитан?
Квайр взял себя в руки.
– Ты ведешь сброд?
– Вашим именем, капитан, – сказал Лудли, понукаемый силой привычки. – Вашим именем. – Он стал ловить ртом воздух, как неожиданно погруженный в ледяную воду.
– Моим? – Квайр выгнул губы в отталкивающей усмешке. – Моим, Луд? – Неспешно приближался он к слуге. Безжизнен был его голос. – Ты привел их сюда и сделал сие моим именем?
– Монфалькон дал мне инструкции. Он ведал, что вы оставили меня во главе сброда, – или предположил. Я не знаю. Но вы велели ему подчиняться. Я не мог найти вас, капитан. Разыскивать вас было не в меру опасно. А потом Монфалькон сказал, что Королева приказала нам сие сделать. Что вы согласились. Я решил, он правду говорит. – Он взглянул мимо Квайра на Глориану. – Сказал, вы хотели уничтожить сераль, Ваше Величество. Я что не так сделал?
– Не так? – Глориана разделила Квайрову мерзейшую веселость. – Монфалькон?.. Ах, мстительный угрюмый Ахилл!
– Ваше Величество? – Лудли коробился в поклоне человека, выполнившего непростое задание.
И тут с криком, воссоединившим агонию и месть, Квайр отвел руку и вогнал меч в сердце своего слуги.
– Злодей! – Он всхлипнул. – Мочехлёб буквалистский! – Он вынул меч и нацелился на следующий выпад.
Королева на него заорала:
– Довольно! Отзови их, если можешь. Но довольно смертей!
Квайр успокоился, опуская меч над подергивающимся телом Лудли. Прочистил горло и заговорил громко и ясно:
– Достаточно, парни. – Он знал, что обнаруживает себя, дает ей твердую улику своей причастности к сброду. – Все сюда! Се ваш капитан. Се Квайр.
Медленно, по двое и трое, усталые головорезы являли себя пред ним, почти жаждущие по команде побросать к его ногам свои блещущие мечи.
Он обернулся, говоря Глориане:
– Я сего не делал. То был приказ Монфалькона.
– Я знаю, – молвила она и ушла за дворцовыми солдатами.
* * *
Пока сброд уводили, они с Квайром припали к мертвым детям, ища живых. Таковых не было. Он предполагал, что его арестуют вкупе с ведомыми им людьми, но она сего приказа не отдала и едва ли выказывала эмоции, заглядывая в лица девочек, коих породила.
– Вот что он разумел, Монфалькон, когда просил моего разрешения истребить «всю нечистоту». И вот почему он не дозволил бы инспекцию стен. Он использовал твою ораву против меня. Против нас обоих, в известном смысле. – Она вздохнула. – Он просил разрешения, и я согласилась. Ты помнишь мое согласие, Квайр? Он решил не отвечать.
– Моя первая настоящая попытка независимого государствоуправления. Я наконец ощутила себя у руля. Ты же помнишь, Квайр? После той демонстрации я отослала тебя прочь.
Он кивнул.
– Я дозволила ему убить моих детей. Первое мое решение.
– Ты сего не делала. – Он коснулся до нее. Потом уронил руку. Вотще. Он принялся размышлять о собственном побеге, уверен в том, что вскоре она обратится против него, осознает делимую им вину – поскольку орава и ее командир были его изобретением.
– Найден ли Монфалькон? – вопросила она.
Он потряс головой.
– Бежал в стены, судя по всему. Или, возможно, где-то в Восточном Крыле.
– Бедный Монфалькон. Доведен мною до сего.
Квайр увидел двух немолодых фрейлин Королевы, что явились за госпожой. Он выпрямился. Возложил палец на челюсть. Который путь выбрать? Можно выйти в город и надеяться на корабль – или отправиться обратно в стены, хоть ненадолго: быть может, чтоб отыскать Монфалькона и его прикончить. Королева вскорости станет мстить. Ныне она рыдала. По малом времени ей понадобится козел отпущения. Пришедшие за нею леди были отогнаны. Она поворотила страшный лик свой, дабы взглянуть на Квайра.
– Квайр?
Он ожидал осуждения:
– Вестимо.
– Теперь тебе должно всецело заместить Монфалькона. Ты должен стать моим советником. Моим Канцлером. Я не могу принять никакого решения. Я не желаю.
Квайр открыл рот, потом закрыл его. Прикусил нижнюю губу. Он был совершенно ошарашен. Он сказал:
– Вы оказали мне честь, мадам. – Сие ему грезилось, но никогда им не ожидалось, а менее всего теперь. Вдруг весь Альбион стал его.
Он помог ей встать на ноги. Она, опершись на него, молвила:
– Ты можешь остановить войну, Квайр? Есть ли способ?
Он мешкал.
– Квайр?
Он взнуздал себя и сказал:
– Один способ, может быть. Я уже говорил о нем. Он потребует великой жертвы с обеих наших сторон.