Мы втроем были в Камдене [47] , на рынке под открытым небом, и копались в огромном количестве вещей, верхней одежды и драгоценностей — ношеные вещи вперемешку с почти не ношенными.
Было забавно ощущать, как естественно я себя чувствовала после всех моих отказов побродить с Алисией по магазинам. Однако Алисия была здесь ни при чем: я согласилась на участие в шопинге из-за письма, полученного от подруги моей матери, Джекси. Она написала, что приедет в Лондон на несколько недель и хотела бы встретиться со мной и Беном за ленчем. Надвигающаяся встреча с модным дизайнером одежды заставила меня открыть свой шкаф и провести в нем ревизию. Результат оказался неутешительным.
В итоге я уже решилась на одну консервативную покупку — лавандовый кашемировый свитер — и одну фривольную — блестящий бледно-голубой «разухабистый» (по определению Алисии) кожаный пиджак. В тот день, когда мне хватит мужества надеть его, я смогу честно крикнуть: «Я ничего не знаю!» Или, в более оптимистичном варианте, это будет день, когда я буду знать хоть что-нибудь.
— Как ты думаешь, надолго ли можно оставить Бена присматривать за ребенком? — спросила я у Ди, думая о том, сможем ли мы остановиться и съесть где-нибудь по пицце. До меня слишком поздно дошло, что я забыла в Винчестере свою сумку с запасами еды, разложенной в коробки для сэндвичей. Я забыла даже свою докторскую сумку. Может, это прогресс?
— Он справится. Мама ему поможет, — сказала Ди.
Вообще-то она была права. За последнюю неделю Роксана оправилась настолько, что вполне могла командовать Беном, когда тот возился с ее внуком. Рак, несмотря на то что не произошло ремиссии, похоже, смилостивился над ней, и мы получили маленькую отсрочку. А это лучше, чем постоянное ожидание…
— И что вы собираетесь выбросить? — поинтересовалась я.
— В каком смысле? — спросила Алисия.
— Моя мама всегда говорила, что нельзя впускать ничего нового в свою жизнь и в свой шкаф до тех пор, пока не избавишься от чего-нибудь старого, — пояснила я. — Это называлось «гардеробным правилом».
— Моя мама говорила то же самое. Вот только называла это «гардеробной заповедью» и, кстати, никогда ей не следовала, — сказала Ди. — По-моему, мама говорила это лишь для того, чтобы я не лазила по ее шкафам.
— У меня есть шелковый шарф, от которого давно пора избавиться, — с сомнением в голосе произнесла Алисия. — А ты, Холли?
— А я уже избавилась от Эда, — сказала я.
— Кто бы ему об этом намекнул? — заметила Ди.
Это правда. Каждую субботу, в которую я не должна была дежурить в отделении экстренной помощи, я старалась приехать в Лондон и посидеть у кровати Роксаны. И когда бы я ни появилась на Лоррейн-авеню, Эд уже сидел там, играл с Максом или делал Роксане чай. Мне и так было нелегко встречать его в Винчестере — на работе, в кухне и — полуголого — возле душа в общежитии. А теперь он разрушил и мой лондонский рай. Снова и снова я вспоминала, что этот сексуальный мужчина на самом деле не хочет меня.
— Думаю, он тайно влюблен в мою маму, — улыбнулась Ди.
— Думаю, он тайно влюблен в Макса, — сказала Алисия.
— Думаю, он тайно влюблен в тебя, Ди. — Я выразительно посмотрела на нее.
— В меня? — воскликнула Ди и рассмеялась. — Этого никогда не случится.
— Потому, что мы с ним… — начала я.
Выдохнув так, что ее челку сдуло со лба, Ди перебила меня:
— По многим причинам.
Мы закончили свой поход в магазине одежды, который назывался «У Лены». Женщина за прилавком начала хмуриться, как только звякнул дверной колокольчик и в небольшое помещение вошла Алисия.
— Эй, девочки! Смотрите! Это банкротская распродажа! — крикнула Алисия, указав на полки.
— Вы ошиблись, — прозвучал холодный ответ из-за стойки. — Это обычная распродажа.
— Она моделировала эти платья, — объясняла Ди Алисии, стоя у моей кабинки для переодевания. — Она и есть Лена. И не нужно при ней говорить слово «дерюга».
— Я покупатель. И это не мои проблемы, что она сама стоит в комнате, забитой платьями, и не может сходить в туалет. Ей нужно было поблагодарить меня, а не пытаться выгнать из-за моего лимонада. Этот магазин скоро разорится, вот она и пытается сорвать на ком-то злость.
Я открыла дверь кабинки для переодевания и вышла к ним в красном платье.
— Это вишневый? — спросила я.
Должно быть, они услышали скептицизм в моем голосе.
— Кирпичный, — ответила Ди, качая головой.
— Красный, — сказала Алисия. — Как вино.
— Гранатовый, — добавила Ди.
— А я боялась, что это вишневый, — неуверенно произнесла я, отступая вглубь кабинки и стягивая платье. Сильвия была единственной рыжеволосой из всех, кого я знала, кому шел вишневый цвет.
— Холли, тебе стоит сказать маме, что она недостаточно окрепла для этой поездки, — сказала Ди.
— Должна? — спросила я, сражаясь с молнией. — А что за поездка?
— Остров Скай. У берегов Шотландии, — ответила Ди. — Эд сказал ей, что она должна туда отправиться, чтобы вернуть свою силу.
— Что он ей сказал? — спросила я, пытаясь влезть в следующее платье.
— Разве Клиффорд шотландец? — осведомилась Алисия.
— Мама не выдержит этой поездки, — продолжила Ди.
— А если она считает, что выдержит?
— Ты должна сказать ей, что у нее не хватит на это сил!
— Последнее ей не понравится, — заметила Алисия.
Внезапно вернулась Лена, и я, открыв дверь, передала ей платье, которое не подошло. Именно в этот момент я увидела женщину, идущую к нам от соседнего ряда. Ее крашеные волосы смотрелись жутко в сочетании с ярко-красным костюмом в стиле Нэнси Рейган. Моя бабушка отчитала бы меня за то, что я глазею на даму. Впрочем, минуту спустя она отчитала бы эту женщину за то, что она ткнула пальцем в Ди.
— О, привет. Диана, верно? Я Глория Ньютон-Блю! — представилась толстая дама в красном и продолжила: — Я живу по соседству.
— О… да, — ответила Ди, немного смутившись. Вероятно, как и я, она была под впечатлением габаритов незнакомки.
— Я видела твою мать после выходных. Она выглядит так странно.
— Возможно, — сдержанно отозвалась Ди.
— Я слышала, что она болеет. Как она, расстроена диагнозом? — поинтересовалась Глория Ньютон-Блю. Если бы она обратилась ко мне, я бы сказала, что красное ей к лицу. Просто, чтобы она купила еще одно ужасное платье.
— Она очень… расстроена, — медленно произнесла Ди.
— А, ну ладно, — сказала Глория Ньютон-Блю, нервно поправляя оранжевую шапочку. — Передавай ей привет от нас.