Пашка сразу приник к двери.
— Взяла, — прошипел Мммм.
— Я все слышал. Вроде бы клюнуло…
— Она собирает драгоценности.
— Посторонись, дай-ка я превращусь в кого-нибудь…
— Меня потрясает, господин Крыс, — сказал Мммм, — ваше умение превращаться. Как это вам удается?
— Это у меня от папы. Большой был негодяй.
— А что с ним случилось?
— Он как-то решил подшутить над моей мамашей, превратился в цыпленка. Моя мамаша, женщина серьезная, открутила ему головку.
— Какая ужасная смерть! Я представляю себе горе вашей уважаемой мамы!
— Ничего ты не представляешь. Она сказала: цыпленку — цыплячья смерть. И пошла на кухню готовить глинтвейн крепостью в сто тридцать градусов. Моя мамаша выпить любит.
— Преклоняюсь перед ее железным характером.
— Ладно, я пошел. А ты жди здесь.
Пашка кинулся к креслу и сделал вид, что дремлет.
— Уважаемая госпожа пилагейка, — услышал он голос и открыл глаза.
Вот уж не ожидал он увидеть добродушного краснощекого мальчишку в коротких штанишках! Да, великий мастер маскировки этот Крыс! Никогда бы не догадаться!
— Кто вы? — спросил Пашка.
— Я сын местной королевы, — сказал мальчик. — Моя мама узнала, что вы приехали к нам, и ждет вас в гости.
— Зачем? — удивился Пашка.
— Моя мама коллекционирует драгоценности, и ей очень хотелось познакомиться с настоящей ценительницей. Мамочке скучно, не откажите ей…
— Драгоценности! — воскликнул Пашка. — Обожаю драгоценности! Идем к вашей маме.
Крыс даже сощурился от радости. Все получилось, как он хотел.
На этот раз Пашку везли в большой открытой машине, а по сторонам, спереди и сзади ехали на велосипедах черные пираты и время от времени палили из бластеров по окнам домов.
На заднем сиденье машины, которую раньше использовали для почетных гостей с других планет, устроились Пашка и Крыс. В ногах у них свернулся Мммм.
Кавалькада стрелой пронеслась по улицам, пролетела сквозь парк, засаженный карликовыми деревьями, и замерла перед дворцом. Дворец был трехэтажный, с мраморными колоннами и статуей какого-то брастака в короне перед главным входом.
— Здесь раньше жили короли, — сказал Мммм. — Потом открыли музей, а теперь его заняли наши новые господа.
— Господа или карантинные врачи? — спросил Пашка.
— Карантин — это шутка, — сказал мальчик Крыс.
— Не понимаю таких шуток, — удивился Пашка. — Зачем такая шутка?
— Потому что мы коллекционеры драгоценностей.
Шофер распахнул дверцу, и Пашка, подобрав длинную юбку, чтобы не упасть, торжественно вышел из машины.
По сторонам широкой лестницы с очень маленькими ступеньками были навалены груды камней, кирпича, штукатурки со следами росписей, клочья ковров и гобеленов.
— Наши господа, — сказал Мммм, — такие крупные, что ради их удобства пришлось вынести из дворца все лишнее.
— Правильно, — сказал мальчик Крыс. — Всю музейную требуху выкинули. Народу это не нужно.
— Совсем не нужно, — захихикал Мммм, но Пашке показалось, что смех у него невеселый.
Войдя во дворец, Пашка понял, что пираты превратили трехэтажный дворец в одноэтажный — сломали перекрытия, перегородки, а заодно и все украшения.
Ну и варвары, подумал Пашка, сколько придется потрудиться реставраторам!
Они миновали первый, когда-то трехэтажный зал. У следующей двери сидели кружком пираты и резались в карты.
— Вы куда? — спросил один из них.
— Мы к мамаше, — оказал Крыс.
— Что-то я тебя не знаю, младенец, — сказал один из пиратов.
— А вот сейчас узнаешь, — ответил Крыс и в одно мгновение превратился в невысокого худого человека с очень белым лицом.
— Одну минутку, господин Крыс, — сказал пират и, сунув голову в дверь, сказал: — Мамаша, к тебе сынок с компанией.
— Пусть войдет, — послышался нежный голос.
Во второй половине дворца ободранные стены были кое-как прикрыты коврами. Посреди зала стояло штурманское кресло, на котором сидела молодая розовощекая женщина в длинном белом платье и в небольшой золотой, в изумрудах, короне.
За спиной женщины стояли два черных пирата с алебардами, а перед троном — десятка два брастаков.
Когда Крыс и Пашка вошли в зал, брастаки как один обернулись, и их глаза загорелись желтыми и оранжевыми искрами.
Увидев Крыса, женщина что-то спросила у него на непонятном языке. Крыс коротко ответил. Желтоглазые брастаки расступились, чтобы не попасть под ноги пирату.
Крыс обернулся к Пашке и сказал:
— Подойдите к трону. Госпожа мамаша пиратов, королева Брастака и повелительница Серой туманности, готова вас принять.
Пашка стоял в нерешительности. Мамаша должна была быть совсем не такой. Какой? Ну, с повязкой через глаз, в красном платке, кожаной куртке, цыганской юбке или кожаных штанах с пистолетами за поясом. Конечно, все это было пустое воображение. Разве в двадцать первом веке пираты такие же, как в шестнадцатом? Пашка сделал шаг вперед. Кланяться, что ли, надо? Кланяться он не мог — ходули не позволяли.
— Подходите, мы здесь без церемоний, — сказала мамаша приятным голосом. — Крыс, подай-ка гостье стульчик. А вы, остальные, брысь отсюда!
Желтоглазые брастаки опрометью кинулись во все стороны.
— Ну вот, — сказала мамаша, — остались только свои. Можно говорить без притворства. Вы не представляете, как мне надоели эти придворные фигли-мигли. Но приходится — политика.
— Да, вы есть совершенно правы, — сказал Пашка.
Крыс принес два стула, на один сел сам, другой подставил пилагейской туристке.
— А вы, говорят, из хорошей семьи? — спросила мамаша.
Пашка залюбовался ее гладкой нежной кожей, длинными ресницами, фарфоровым высоким лбом. Даже удивительно, что у нее такой взрослый сын.
— Я есть двоюродная дочь хранителя государственной корзинки, — сказал Пашка. — Вы с ним незнакомы?
— Еще не приходилось встречаться. И как его драгоценное здоровье?
— Спасибо, не жалуется. А ваше как?
— Некогда думать о здоровье, — улыбнулась мамаша, — разве тут отвлечешься? Сразу всю планету растащат. Правда, сынок?
— Ничего не поделаешь, встречаются еще кое-где иногда недостаточно морально чистоплотные типы в наших рядах, — вздохнул Крыс. — Но в ближайшем будущем, я надеюсь…