Они могли смотреть.
Могли хотеть.
Но домой она поедет со мной, и они должны зарубить себе это на носу.
Однако на людях я особо не мог распускать руки.
Тэйт отстранилась и, взяв в руки мое лицо, внимательно посмотрела мне в глаза.
– Я твоя. Мне не нужен никто, кроме тебя.
Я не отводил взгляда, ее пламя растопило лед во мне, и я понял, что не могу отказать ей в том, чего она заслуживает.
– Иди сюда. – Я увлек ее за собой в центр комнаты и достал телефон. Она наблюдала за мной, а я включил песню Broken группы Seether и поставил телефон на комод, рядом с балконными дверями.
Тэйт молча наблюдала за моими действиями. В ее взгляде соединялись любопытство и восторг.
Продолжая смотреть ей в глаза, я положил ее руки себе на шею и притянул ее ближе к себе.
Когда мы начали двигаться под музыку, я почти ничего не слышал. Ни шума вечеринки внизу. Ни болтовни в доме и на улице.
Тэйт продолжала смотреть мне в глаза, видя то, что скрывалось в самой глубине.
И внезапно мы снова вернулись в прошлое, туда, где нам было по четырнадцать: мы сидели у нее в спальне и спорили насчет группы Silverchair.
Я был Джаредом. А она – Тэйт. И мы были неразлучны.
– Прости, что не танцевал с тобой на балу, – произнес я с сожалением в голосе. – Не люблю заниматься чем-то подобным на публике. Это слишком личное, наверно.
Она сделала глубокий вдох и, пристально посмотрев мне в глаза, ответила:
– Я не хочу, чтобы ты менялся. Но иногда буду не прочь с тобой потанцевать или хотя бы подержаться за руки.
Я обхватил ее руками за талию, наконец-то заключив в объятия.
– Я постараюсь, Тэйт. Вчера больше не существует. Я понял это. Но мне хочется вернуть назад то, что было раньше между нами.
– Твоя татуировка? – Она посмотрела мне в глаза, как будто о чем-то догадавшись. – Эта фраза «Вчера длится вечно. Завтра не наступает никогда». Что она означает?
Я легко погладил ее по волосам.
– То, что я жил в прошлом. После того, что случилось с моим отцом, с тобой, я никак не мог перебороть гнев. Вчера постоянно преследовало меня. А завтра, новый день, все не наступало.
– А лампа на руке? – продолжала настаивать она, и я рассмеялся.
– Ох, ты задаешь слишком много вопросов.
Но Тэйт продолжала смотреть на меня с таким видом, словно мысленно притопывала ногой.
Ладно, черт возьми.
– Лампа символизирует тебя, Тэйт. Свет. – Образ одиннадцатилетней девочки, которая танцевала в своей фиолетовой ночной рубашке с белыми звездочками, возник в моей памяти. – Я наколол ее после того, как в прошлом году влип в неприятности. Мне нужно было начать с чистого листа, и моя мама решила сделать то же самое, завязав со спиртным. Мы оба выбрали то единственное, что помогло бы нам справляться изо дня в день. Мечту или желание… – Я никогда не спрашивал маму о том, какую она выбрала мечту.
– Меня? – Тэйт неверяще нахмурилась.
– Мне не нужен никто, кроме тебя. – Я повторил ее слова. – Я люблю тебя, Тэйт.
Она улыбнулась и, прильнув к моим губам, прошептала:
– Я тоже тебя люблю.
Ее дыхание щекотало мои губы, и все тело словно охватило пламенем.
Боже.
Я сжал ее крепче, но Тэйт взяла все в свои руки. Она провела ладонями по моим рукам до самых плеч, а потом запустила пальцы мне в волосы.
Она отстранялась, а потом опять прижималась ко мне, дразня меня снова и снова: проводя языком по моей верхней губе и прикусывая нижнюю. От этих легких покусываний к моему паху устремлялись разряды электричества, а в животе, черт возьми, едва не заурчало от голода.
Блин. Не знаю, чего я хотел больше – трахнуть ее или съесть.
– Расстегни меня, – прошептала Тэйт, целуя мой подбородок.
Не делай это сейчас, мысленно взмолился я.
– Поехали домой, – предложил я ей. – Мне быстрого секса будет мало, я настроен на большее.
– Ну, у меня никогда не было быстрого секса, – парировала она. – Расстегни меня.
Я с шумом втянул воздух, мой член пульсировал в штанах. Я был более чем готов.
Как только я расстегнул молнию на платье, и оно упало вниз, оказавшись у нее на талии, мы достигли точки невозврата.
– Куда делась моя хорошая девочка? – поддразнил я ее, но мне это безумно нравилось.
Плохая только со мной.
Тэйт действовала на меня словно наркотик, и я был под кайфом. Я не ждал ни секунды – стал гладить ее гладкую, божественную спину, прижался губами к теплой шее.
Она нетерпеливо развязала мне галстук и расстегнула пуговицы рубашки, а я, обхватив руками ее груди, ловил губами каждый тихий стон и каждый вздох, которые вырывались у нее изо рта. У нее была такая чувствительная грудь. Одной рукой я обнимал ее за талию, а другой ласкал ее сосок, чувствуя, как он становится тверже с каждым моим прикосновением.
– Джаред, – прошептала Тэйт, обвивая меня за шею одной рукой и целуя. – Я действительно хорошая девочка, но сейчас хочу быть очень-очень плохой.
Проклятье. Она приводила меня в восхищение. Клянусь – каждый раз, когда наши губы встречались, я готов был взорваться. Мне не терпелось поехать домой.
К черту.
Я рванул на себе рубашку, и от нее отлетело несколько пуговиц. Сам зачарованно смотрел, как Тэйт сняла с себя всю одежду, оставшись в одних только бежевых туфлях.
Ох.
Мое сердце бешено колотилось, во рту пересохло, а дыхание участилось. Вся кровь устремилась вниз, и я стал тверже, чем гребаный камень. Никогда еще я не испытывал таких мук.
Мне нужно было оказаться внутри нее.
– Черт, Тэйт. – Я ласкал все, до чего мог дотянуться, и страстно целовал ее. Каждый мускул в моем теле напрягся, и мне пришлось заставить себя не бросить ее на чертову кровать. – Извини, я не хочу торопиться с тобой. Но это сложно. Как думаешь, может, лет через десять мне наконец-то понадобится прелюдия, чтобы заняться с тобой сексом?
Она стояла передо мной, храбрая и дерзкая, понимая, что я в ее власти.
Я достал из кармана презерватив, положил его на столик у кровати и тоже сбросил с себя одежду, с облегчением вздохнув, когда мой член оказался на свободе.
Мучительнее всего были даже не мои фантазии о том, что я хотел сделать с Тэйт, а ее взгляд. Она смотрела на мое достоинство так, словно хотела, не торопясь изучить его или что-то в этом духе. Я едва не подпрыгнул на месте, когда она протянула руку и стала поглаживать его.