– Хм, ну нет, это рискованно… – задумался Вячеслав на полном серьезе. – В эти времена с эротикой туго. Если изобразим какую-нибудь слишком сексуальную демоницу, повергаемую в прах, могут найтись мечтатели, проникшиеся страстью к ее образу. И отправятся они тогда к известным им как исчадия зла малинитам в надежде пощупать подобное совершенство не при жизни, так хоть после смерти.
– Ида, я не знаю, до чего досочиняются эти два сумасшедших. Вот сейчас меня это не особенно волнует. Я в гараж. – Поставив своей тирадой жирный восклицательный знак, Алекс развернулся в сторону лейтенанта Замволт. И сильно постарался, чтобы в его голосе не звучало плаксивых ноток. Только трагические. – Буду пытаться реанимировать тот автобус, который нам центральный вход загораживал. Как говорили у нас на носителе – с помощью лома и такой-то матери. Сейчас что-то летающее и более или менее защищенное нам важнее, чем толпа этих железных дуболомов.
Дождавшись кивка лейтенанта и махнув на прощанье двум склонившимся и с чуть ли не попискиванием сюсюкающим над планшетом индивидам, явно неадекватно воспринимающим действительность, Вей просочился в коридор и двинулся в сторону ангара.
Раскопки развалин, возведение стен и возня с местными аборигенами… Все это отвлекало Алекса от наиболее важного, на его взгляд, проекта – превращения двух, хотя и полуразбитых, десантных капсул и одного потерпевшего аварию летающего автобуса во что-то более или менее способное перемещаться по воздуху своим ходом. Восстановленный из нескольких машин флайбот, с которым возились Сэмюэл и еще несколько помощников из выживших, был, конечно, хорош. Да только, как и всякая гражданская атмосферная машина, обладал целым перечнем неустранимых недостатков. Например, прошитое в само ядро контроллера антиграва ограничение на подъем выше четырехсот метров. Причем прошитое, как выразился Сэмми, на уровне железа. И сделать с этим без специализированного стенда или заводского оборудования нельзя было просто ничего.
Поэтому десантные капсулы, по идее способные своим ходом вернуться на находящийся на низкой опорной орбите носитель, являлись чуть ли не вершиной доступной Алексу технической мысли. Да и не хотел бывший пилот превращаться в ползающего по земле. В ВКС бытовало поверие, что бывших пилотов не бывает, вот и старались уволенные из списочного состава флота, по ранению или по другой причине, найти себе работу, так или иначе связанную с «крыльями». Космос и ощущение собственного всемогущества, когда многотонный корабль танцует на плазменных крыльях маневровых движков или прокалывает само пространство в стремительном и неостановимом гиперпрыжке… По мнению Вея, это было лучше любого наркотика и любой выпивки. Кстати, именно поэтому «подсевших» пилотов ни в гражданском флоте, ни в ВКС просто не наблюдалось. Отдельные случаи, конечно, бывали – но это скорее исключение, чем правило.
Ломка – не ломка, но в атмосферу, а лучше за ее пределы Алекса тянуло со страшной силой. Чуть ли не до зубовного скрежета. Нет, раньше он совершенно спокойно мог месяцами пропадать на дне гравитационного колодца, лишь изредка на буксире выбираясь на орбиту для осуществления транспортных операций и помощи в разгоне слоноподобным транспортникам, тянущим на пару миллионов длинных тонн инерционной массы. Тем более что отказать пилоту, хоть и бывшему, в такой малости не решилась бы даже самая черствая душонка из наземного контроля. Но тогда возможность взлететь и ощутить себя единым с кораблем сохранялась. Хоть одноместный буксир и считался кораблем с большой натяжкой, так как не имел собственного гипердрайва и мог похвастаться только громадным запасом тяги маневровых и планетарных движков, это был все же полет.
А вот сейчас, когда сама возможность воспарить ввысь над бездной гравитационной ямы стала исчезающе малой величиной, бывший пилот ощутил что-то, очень близкое к отчаянию. И именно поэтому взялся за фактически невыполнимое дело. Шансы на успех, несмотря на пару очередей двадцатимиллиметровой пушки, плазменную гранату, последовавший пожар и вандализм не разбирающегося в космической технике Сэмюэла, оставались. Тем более что военную технику делали с запасом, с очень большим запасом прочности. Так сказать, в расчете на идиотизм армейских и действия потенциального противника. Да и стандарты резервирования для космической техники никто не отменял.
– Не хочу жить в прошлом, – пожаловался он внутренностям агрегата, собранного из деталей различных машин. – Хочу обратно в учебку, где шесть дней в неделю муштра и занятия, которые выдерживает лишь один из трех, а седьмой день выпадает из памяти по причине медицинского спирта, который таскают девочки из медицинского, чтобы скрыть свои подростковые прыщи и угловатость.
Примерно полчаса бывший пилот воевал с техникой, одерживая победу за победой, то есть делая рабочим один новый узел конструкции за другим. И вот как раз в тот момент, когда Алекс, отвлекшийся от работы руками, взялся за наладочный компьютер, чтобы вычислить примерную подъемную силу получающегося у него аппарата, к нему сзади подкралось нечто безумное и страшное. Однако армейские привычки, приобретенные во время десанта на вражескую территорию, не подвели пилота. И потому на подозрительный хруст и шуршание, раздавшиеся за спиной, он отреагировал быстрее, чем произошло непоправимое. К сожалению, в процессе инженерных изысканий бывший пилот оставил свой плазменный пистолет в недрах будущего покорителя воздуха, так как тот постоянно за что-нибудь цеплялся, и потому опасность пришлось встречать подручными средствами.
– Твою мать, мутанты! – взвыл на весь полицейский участок, если не на всю «Амаласунту» Вей, запуская в чудовище универсальным механическим деструктором – сиречь тяжелым молотком на короткой ручке. Снаряд врезался в покрытый чешуей раздутый капюшон, напоминающий змеиный, но отскочил, будто от стены, так и не убив жуткой твари, напоминающей человека, голову которому заменили гигантской коброй. Пасть, не иначе как намеревавшаяся внезапно откусить ему башку длинными белыми загнутыми назад клыками, захлопнулась с каким-то металлическим лязгом. – Всем! Всем! Всем! В периметр проникла неизвестная агрессивная высокоразвитая форма жизни! Ксеносы атакуют!
– Псих! – рявкнул в ответ инопланетянин голосом Вячеслава, отшатываясь назад. – Ты же едва меня не угробил, вояка хренов!
То, что ему ответили, будь это высказано в другое время и в другом месте, например, рядом с блюстителем закона, могло быть расценено как угроза тяжкими телесными, убийством, изнасилованием и плюс к тому клевета в особо оскорбительной форме. Но, по крайней мере, бросаться врукопашную или бежать сломя голову за оружием Алекс не стал, осознав, что перед ним просто какой-то камуфляж. Пусть весьма странный и делающий младшего научного сотрудника похожим на рептилоида. О предназначении подобной маскировки бывший военный и осведомился. В грубой форме.
– Сэмми, оказывается, в своей мастерской потихоньку мастерит для нас индивидуальные боевые скафандры, украшенные в соответствии с верованиями Древнего Египта и делающие носящих их похожими на изображения тамошних богов, – несколько обиженно ответил Вячеслав, трогая прикрытый армированным пластиком подбородок. – Ну, вроде того изукрашенного золотым напылением и раскладными крыльями доспеха нашей Иды-Изиды. Этот, например, изображает бога-крокодила Себека. Самим им, правда, называться я не буду, но думаю, за сына данной сущности выдать себя сумею.