Перо провел большую часть дня, пытаясь раздобыть легкий самолет или вертолет, на котором можно было бы прилететь в Иран. «Боинг-707» не годился для этой цели, ибо Перо необходимо было лететь на незначительной высоте, ведя поиски «Рейнджроверов» с буквами «Х» или «А» на крыше, затем совершить посадку на небольшие заброшенные аэродромы либо даже на дорогу или луг. Но пока что его усилия лишь подтвердили то, что Булвэр сказал ему тогда в шесть утра: ничего не выйдет.
В отчаянии Перо позвонил приятелю в «Агентстве по контролю за применением законов о наркотиках» и спросил номер телефона представителя агентства в Турции, считая, что люди, связанные с наркотиками, наверняка должны знать, каким образом раздобыть легкий самолет. Представитель агентства пришел в «Шератон» в сопровождении другого человека, который, как понял Перо, работал в ЦРУ, но, если они и знали, где раздобыть самолет, они этого не выдали.
В Далласе Мерв Стоффер обзванивал всю Европу, подыскивая подходящий самолет, который можно было бы немедленно купить либо взять в аренду и доставить в Турцию: у него также пока что ничего не выходило.
Поздно вечером Перо сказал Пэту Скалли:
– Я хочу поговорить с самым высокопоставленным американцем в Стамбуле.
Скалли отправился и учинил небольшой шум в американском консульстве, после чего в десять тридцать вечера консул сидел в люксе главы «ЭДС» в «Шератоне».
Перо был откровенен с ним.
– Мои люди не какие-то там преступники, – заявил Росс. – Они – обыкновенные бизнесмены, чьи жены и дети на родине пребывают в смертельном страхе за их жизнь. Иранцы шесть недель продержали их в тюрьме, не предъявляя никаких обвинений и не найдя никакой улики против них. Теперь они свободны и пытаются выбраться из этой страны. Если их схватят, вы можете представить себе, насколько велики их шансы получить правосудие: вообще никакие. В той ситуации, которая складывается сейчас в Иране, мои люди могут не выбраться за границу. Я хочу поехать и вытащить их, вот где мне требуется ваша помощь. Мне необходимо взять взаймы, купить или арендовать небольшой летательный аппарат. Вы в состоянии оказать мне помощь?
– Нет, – признался консул. – В этой стране для частных лиц иметь летательные аппараты противозаконно. Поскольку это противозаконно, самолетов нет даже для тех, кто готов нарушить закон.
– Но у вас-то должен быть самолет!
– Госдеп не имеет в своем распоряжении летательного аппарата.
Перо пришел в отчаяние. Неужели ему суждено сидеть, праздно сложа руки и ничего не сделав для оказания помощи «отпетой команде»?
Консул попытался утешить его:
– Мистер Перо, мы находимся здесь на службе, чтобы помогать американским гражданам, и я собираюсь сделать попытку, чтобы достать вам самолет. Я постараюсь пустить в ход все свои связи, которые есть в моем распоряжении. Но я уже сейчас заявляю, что мои шансы на успех близки к нулю.
– Что ж, я ценю это.
Консул поднялся, чтобы уйти.
Перо предупредил его:
– Чрезвычайно важно, чтобы мое присутствие в Турции хранилось в тайне. Как раз сейчас иранские власти понятия не имеют, где находятся мои люди. Если им станет известно, что я здесь, они смогут догадаться, каким образом будут выбираться мои сотрудники, и это приведет к катастрофе. Так что прошу вас проявить чрезвычайную скрытность.
– Я вас понял.
Консул ушел.
Несколько минут спустя зазвонил телефон. Это дал знать о себе из Далласа Т. Дж. Маркес.
– Перо, сегодня твое имя на первой странице газет.
У Перо упало сердце: вся история просочилась в прессу.
Т. Дж. продолжал:
– Губернатор только что назначил тебя председателем комиссии по наркотикам.
Перо облегченно вздохнул:
– Маркес, ты напугал меня до смерти.
Т. Дж. расхохотался.
– Не следовало поступать так с пожилым человеком, – упрекнул его Перо. – Старина, ты действительно застал меня врасплох.
– Подожди минутку, тут звонит Марго по другому телефону, – прервал его Т. Дж. – Она просто хочет пожелать тебе счастливого Дня Валентина.
Перо осенило, что сегодня 14 февраля. Он сказал:
– Передай ей, что я в полной безопасности и меня постоянно охраняют две блондинки.
– Погоди, пока я сообщу ей это. – Через минуту Т. Дж., заливаясь смехом, снова перешел на прежнюю линию связи. – Она говорит, разве это не захватывающе, что тебе потребовались две особы, чтобы заменить ее?
Перо захихикал. Он попался на собственной шутке: ему следовало бы подумать, прежде чем пытаться обойти Марго по части остроумных шуток.
– Послушай, ты дозвонился до Тегерана?
– Да. Международный оператор предоставил нам линию связи, но все пропало, потому что мы попали на неправильный номер. Потом «А. Т. энд Т.» обеспечило нам линию, и мы дозвонились до Гулама.
– Ну и?
– Ничего. От них не было никаких сообщений.
Временная веселость Перо испарилась без следа.
– А о чем ты спросил его?
– Мы просто поинтересовались: «Есть ли какие-то сообщения?», но он сказал, что ничего не было.
– Черт возьми! – Перо почти пожелал, чтобы «отпетая команда» позвонила с известием, что они попали в беду, ибо тогда он по меньшей мере знал бы их местонахождение.
Он распрощался с Т. Дж. и приготовился отойти ко сну. Перо потерял команду «с незапятнанной репутацией», он потерял Булвэра, а теперь вдобавок потерял и след «отпетой команды». Ему не удалось достать самолет, в котором он мог бы отправиться на их поиски. Вся операция пошла коту под хвост, и не было ничего, что бы он мог предпринять для ее спасения.
Осознание остроты положения убивало его. Он понял, что никогда в своей жизни не испытывал подобного напряжения. Перо видел, как многие ломались под стрессом, но никогда в действительности не был в состоянии постичь их страдания, потому что этого никогда не случалось с ним. Стресс обычно не угнетал его, на самом деле он расцветал на нем. Но нынешнее положение выглядело совсем по-другому.
Он нарушил собственное правило и допустил себя до дурных мыслей о всех тех несчастьях, которые могут случиться. Здесь на карту была поставлена его свобода, ибо, если спасение пойдет насмарку, сесть в тюрьму предстоит ему самому. Он уже собрал армию наемников, потворствовал ненадлежащему использованию американских паспортов, организовал подделку военных удостоверений США и замышлял осуществить незаконное пересечение границы. Перо уповал на то, что скорее попадет в заключение в США, нежели в Турции. Хуже всего будет, если турки отправят его в Иран, чтобы его судили за эти «преступления» там.
Он проснулся в своей постели в отеле, снедаемый беспокойством о команде «с незапятнанной репутацией», об «отпетой команде», о Булвэре и о себе самом. Перо не мог ничего сделать, кроме как терпеть. В будущем он постарается проявлять больше сочувствия к людям, которых сам подвергал стрессу. Если только у него наступит это будущее.