Дверь открылась, и чей-то голос рявкнул:

– Всем встать!

Они отодвинули стулья и встали.

Вошел Рон Дэвис с ухмылкой, которая расползлась во все его черное лицо.

– Черт тебя побери, Дэвис! – в сердцах воскликнул Кобёрн, и все расхохотались, поняв, что их одурачили. Дэвис обошел присутствующих, пожимая руки и здороваясь.

Вот таков был Дэвис – вечный паяц.

Кобёрн окинул всех взглядом и задался вопросом, насколько они изменятся, когда столкнутся с физической опасностью. Сражение было непредсказуемо странным явлением, никогда нельзя было предсказать, как люди с ним справятся. Человек, которого вы считали неимоверно храбрым, сломается, а тот, от кого ожидали, что он в испуге сбежит, окажется устойчив, как скала.

Кобёрн никогда не забудет, что сделало сражение с ним. Тот кризис случился через пару месяцев после его прибытия во Вьетнам. Он летел на ведомом вертолете, прозванном «телком», потому что тот не нес бортового вооружения. Шесть раз в сутки он вылетал из зоны боевых действий, полностью загруженный солдатами. Это был хороший день: по его вертолету не было сделано ни единого выстрела.

На седьмой раз все вышло по-другому.

Выстрел из крупнокалиберного пулемета поразил летательный аппарат и повредил приводной вал рулевого винта.

Когда главный винт вертолета вращается, корпус вертолета имеет естественную тенденцию поворачиваться в том же самом направлении. Функцией рулевого винта является противодействие этой тенденции. Если рулевой винт останавливается, вертолет начинает крутиться вокруг собственной оси.

Немедленно после взлета, когда летательный аппарат оторвался всего на несколько футов от земли, пилот может справиться с потерей рулевого винта, вновь приземлившись до того, как вращение вокруг собственной оси станет слишком быстрым. Позже, когда летательный аппарат движется на приличной высоте и с нормальной скоростью полета, поток ветра по фюзеляжу достаточно силен, чтобы предотвратить вращение вертолета. Но Кобёрн находился на высоте 150 футов – наихудшее возможное положение, слишком высокое для быстрой посадки, но движение еще не было достаточно стремительным, чтобы поток ветра стабилизировал фюзеляж.

Стандартной процедурой была имитация глушения двигателя. Кобёрн выучил и отрепетировал этот прием в летной школе и инстинктивно запустил его, но он не сработал: летательный аппарат уже слишком быстро вращался вокруг своей оси.

Через несколько секунд у него уже настолько кружилась голова, что Кобёрн представления не имел, где находится. Пилот был не в состоянии сделать хоть что-нибудь для смягчения аварийной посадки. Вертолет завалился на правую лыжу (как Кобёрну стало известно впоследствии), и одна из лопастей винта согнулась под ударом, пробила фюзеляж и голову его пилота-напарника, который тут же скончался.

Кобёрн ощутил запах горючего и расстегнул ремни. Это произошло, когда он понял, что висит вверх ногами, ибо упал вниз головой. Но Кобёрн выбрался из аппарата, его травмами оказалась лишь компрессия нескольких шейных позвонков. Выжил также и командир экипажа.

Члены экипажа были пристегнуты ремнями, но несколько военнослужащих в задней части – нет. Вертолет не был оборудован дверцами, и центробежная сила кручения подбросила их вверх более чем на несколько сотен футов. Все они погибли.

В ту пору Кобёрну было всего двадцать лет.

Несколькими неделями позже он получил пулю в икру, самую уязвимую часть тела пилота вертолета, который сам располагается на бронированном сиденье, а вот нижняя часть его ног остается неприкрытой.

Кобёрн уже выходил из себя раньше, но теперь явно свалял дурака. Ему надоело, что в него стреляют, он отправился к своему командиру и потребовал, чтобы его перевели на вертолет с тяжелым вооружением, дабы в его распоряжении была возможность прикончить кое-кого из тех выродков, которые пытаются укокошить его.

Его требование было удовлетворено.

Это был тот самый момент, когда улыбчивый Джей Кобёрн превратился в невозмутимого хладнокровного солдата. В армии он ни с кем тесно не сдружился. Если кого-то в подразделении ранило, Кобёрн пожимал плечами и изрекал: «Ну что ж, как раз за это и платят «боевые». Он подозревал, что товарищи считают его не совсем в своем уме. Ему было наплевать на это. Молодой пилот был счастлив, что летает на вертолетах с тяжелым вооружением. Каждый раз, когда Кобёрн пристегивался ремнями, он осознавал, что летит туда либо быть убитым, либо убивать. Расчищая районы для продвижения наземных войск, зная, что страдают женщины, дети и невинное гражданское население, Кобёрн просто отключал свои мозги и открывал огонь.

Одиннадцатью годами позже, вспоминая все это, он думал: я был животным.

Швибах и Поше, два самых спокойных человека в помещении, смогли бы понять его: им тоже довелось побывать там, им было известно, как все это было. Другим же – Скалли, Булвэру, Джэксону и Дэвису – это было неведомо. Если спасение примет рискованный оборот, вновь начал гадать Кобёрн, как они себя проявят?

Дверь отворилась, и вошел Саймонс.

II

Присутствующие стихли, когда Саймонс прошел к месту во главе стола для заседаний.

Это еще тот сукин сын, подумал Кобёрн.

За Саймонсом вошли Т. Дж. Маркес и Мерв Стоффер.

Саймонс швырнул в угол черный пластиковый чемодан, опустился на стул и закурил небольшую сигару.

Он был небрежно одет в брюки и рубашку – без галстука, а волосы выглядели для полковника слишком длинными. Саймонс больше походит на фермера, нежели на солдата, подумал Кобёрн.

Новоприбывший представился:

– Я – полковник Саймонс.

Кобёрн ожидал, что он скажет: на меня возложена такая-то задача, слушайте меня и делайте, что я скажу, вот таков мой план.

Вместо этого полковник начал задавать вопросы.

Ему надо было знать о Тегеране все: погода, уличное движение, из чего построены здания, люди на улицах, количество полицейских и как они вооружены.

Его интересовала каждая подробность. Присутствующие рассказали ему, что вооружены все, кроме дорожной полиции. Как вы отличаете их? По их белым головным уборам. Они рассказали ему об оранжевых и синих такси. Какая разница между ними? Синие такси имели фиксированные маршруты и фиксированную плату за проезд. Оранжевое такси поедет куда угодно – теоретически, – но обычно, когда оно подъезжало, внутри уже сидел пассажир, и водитель спрашивал, в каком направлении вы хотите ехать. Если вы ехали в том же направлении, что и он, вы могли совершить посадку и заметить сумму, уже имевшуюся на счетчике; затем, когда вы высаживались, вы платили разницу в сумме: эта система являлась бесконечным источником споров с шоферами такси.

Саймонс спросил, где точно расположена тюрьма. Мерв Стоффер отправился на поиски карты улиц Тегерана. Как выглядело здание? Джо Поше и Рон Дэвис вспомнили, как проезжали мимо. Поше набросал план на листе бумаги, лежавшем на пюпитре.