Гигантская тень Командора закрывала собой новичков от ярости стихий и миров. Кержак пообещал самому себе когда-нибудь встать рядом с ним равным соратником. Сколько же можно стоять в одиночку? Сколько же можно одному платить своей душой и своей болью за всех остальных? Полторы тысячи лет… Создатель! Шаман вздрогнул бы, имей он сейчас тело.
Постепенно он начинал понимать, что происходит с разумным во время Посвящения, каким именно образом изменяются его душа и тело. Своей силой Командор сократил каждому аарн путь развития на тысячи воплощений, одномоментно подняв их почти на уровень святых. Почему его не останавливают?! Или Создатель хотел этого? Понятно, что без ЕГО благословения ничего у Командора не вышло бы.
Кержак продолжал завороженно следить за Мастером, сплетающим нити вероятностей с силой Творения в нечто труднопостижимое. Шаман лихорадочно откладывал связку за связкой в памяти с тем, чтобы разобраться позже. Но уже понимал, что сумеет научиться такому ох как не скоро. Главное ведь, чтобы первозданные Силы отозвались на призыв. На призыв Илара они отзывались и щедро делились своей силой. А вот отзовутся ли на призыв кого-нибудь другого? На его, Кержака, призыв? Неизвестно.
Даша плыла в потоке пронизывающей душу любви, нежности и тихо плакала от невозможного и невероятного счастья. Рядом заливалась счастливым смехом Врайла, уже не понимающая с какой стати она так боялась Посвящения. Девушки все больше сливались друг с другом и всеми остальными. Все непонимание, равнодушие, черствость осыпались с них, как осыпается шелуха. Даша слушала Вселенную, в ней звенел и смеялся серебряный ветер, выдувающий из каждого закутка души остатки комплексов, предрассудков и всего того, что не давало воспринимать мир с любовью. И не давало принимать открыто чужую любовь.
Девушке казалось, что рука Мастера гладит ее по голове, утешая и защищая от любой беды. А потом вспомнила, как страшно он платит за их счастье и едва не заплакала от пронзительной жалости. Ну за что, Господи? За что? Господь, как всегда, промолчал. Даша послала в сторону Командора свою любовь и свою благодарность. И получила в ответ ласковую и добрую отеческую улыбку. Волны радости перекатывались через нее, девушка захлебывалась в них. Мириады и мириады разумных посылали ей сейчас свою любовь, и она пыталась отвечать им тем же, искренне надеясь, что они ощущают то, что сейчас ощущает она сама.
Нити постепенно меняли цвет, сплетаясь в жгуты, и случайность переходила на уровень физического закона. Все больше и больше таких жгутов застывали в окончательном узоре многомерного плетения, и Кержак окончательно перестал понимать, что делает Мастер. Ему просто не хватало знаний. Едва ли не впервые за три тысячи лет.
Последний жгут занял свое место, и узор стал окончательным, возвестив миру об этом чем-то, смутно напомнившим сотрясший пространство и время гонг. Только прозвучал этот гонг там, где не было никого, кто мог его услышать. Кроме, разве что, Мастера с Кержаком.
Души ставших аарн разумных неспешно опускались вниз, в свои тела, одна за другой покидая сферы Творения. Кержак знал, что еще не раз побывает здесь и выше, теперь ему действительно не нужна для этого помощь Командора. Знание было подсознательным, все еще смутным, но шаман понимал, что в случае необходимости сумеет подняться сюда самостоятельно. И его пропустят!
Даша открыла глаза и тихо вскрикнула, не понимая, она это или нет. Если она, то почему чувствует, что у Врайлы чешется щека? Почему чувствует тихую радость Дарли? Смущение и любовь Равлы? Ликующий восторг Николая? Уверенность Никиты и потрясение Лави? Вот оно, значит, как – быть эмпатом?.. Она послала всем вокруг эмообраз, в котором смешалось все, что она чувствовала, все, что запомнила. Откуда-то Даша знала как сформировать и послать этот эмообраз. Девушка едва не захлебнулась под потоком чужих эмообразов, передающих ощущения остальных прошедших Посвящение.
Кержак встал и низко поклонился в сторону площадки, на которой застыл улыбающийся Командор. Он улыбался, но старый шаман прекрасно знал, что он сейчас чувствует и каково ему приходится. На выходе из транса он самым краешком попытался прикоснуться к ауре Мастера и едва сдержал вопль боли. А ведь это только намек на то, что приходится переживать Илару. И он терпит. И не считает кого-то виновным в своей боли, а продолжает помогать другим, считая, что так правильно.
Орк покачал головой и вздохнул. Все-таки необходимо найти хоть что-нибудь для облегчения, слишком велика плата Мастера. Двенадцатый уровень… И предположить никогда не мог, что кто-нибудь способен вынести такое и не сойти с ума. Не сломаться, не превратиться в скулящую, жалкую тварь.
Шаман перебрасывался эмообразами с учениками и восторженно скалился – как же ему не хватало такого способа общения! Теперь все, что раньше нужно было объяснять много раз и много дней, можно объяснить двумя-тремя эмообразами. И не бояться, что тебя неправильно поймут. Хотя как следует такому общению еще учиться и учиться, но даже сейчас он легко мог дать понять Николаю, почему у того не получаются плетения защиты. Семину и Мавису – как нельзя работать со связками перемещения. Альмии и Савке – как контролировать свои плетения и заимствовать силу из внешних источников. Почему-то до них это никак не доходило, и как ни пытался Кержак объяснить, понять его объяснений ученики так и не смогли. Теперь поймут.
С какой-то стати Даше захотелось коснуться своей сущности Целителя Душ. Она так и сделала, принявшись купаться в бьющихся вокруг волнах счастья и радости. И счастливо смеялась, пока случайно не коснулась продолжающего улыбаться Командора. И взвыла. Адская, невыносимая боль ударила по каждому нерву девушки, мышцы скрутились в жгуты, в голове взорвался раскаленный шар.
Она попыталась выкарабкаться из распахнувшегося под ней страшного, черного, мертвенного омута, куда ее затягивало, но не смогла, с каждым мгновением погружаясь все глубже. Даша не видела, как к ней бросились брат с Никитой, не видела, что бьется в корчах возле кресла. Внезапно ее толчком вышвырнуло на поверхность, и она пронзительно завизжала. И сразу же замолчала, поняв, что все закончилось. Рядом стоял Командор и что-то делал с ней.
– Дурочка маленькая… – в эмообразе Мастера пылала укоризна. – И как тебе только в голову взбрело ко мне после Посвящения прикасаться? Никогда так не делай, малышка. Для Целителя Душ это смертельно, запомни раз и навсегда. Счастье, что я вовремя спохватился…
– А то что? – побледнел Николай.
– А то бы мы ее потеряли, – вздохнул Мастер. – Тра-Лгаа, быстрее сюда. Ты мне срочно нужна.
Он отправил эмообраз куда-то в пространство, и через несколько минут из гиперперехода вынырнула небольшая сине-желто-алая арахна, покрытая длинной, мягкой шерсткой.
– Что случилось, Мастер? – встревоженно спросила она.
– Целитель Душ коснулась меня после Посвящения… – вздохнул тот. – Ты о ней уже слышала, Даша, твоя будущая ученица.
– Ты успел ее остановить?!
– Успел. Слава Создателю. Но дальше девочку вытаскивать тебе, сама понимаешь.