– Начнем обживаться, – тихо скомандовала себе Даяна и направилась в ванную искать подходящий реквизит, с помощью которого она превратит почти нежилое помещение в нечто похожее на дом.
Герда открыла глаза. Она осмотрелась, поняла, что находится в спальне. На соседней кровати спала Санрайз. Гертруда помнила их любовные утехи… и то, как она покидала квартиру, взяв нож… но затем в ее памяти был провал. Герда села на кровати, потерла виски… Парк… Это слово всплывало после вопроса «Где я была?», но саму прогулку она не могла воспроизвести в памяти. Что-то было не так!
Герда вышла из спальни и замерла: в общей комнате было чисто и аккуратно, как на картинке в журнале. Из ванной вышла уставшая Даяна.
– Здесь раньше было темно, а теперь светло! – восхищенно воскликнула Герда.
– О да, здесь было слишком много грязи!
– Я о другом! Свет идет из тебя! Откуда ты взялась?
– Меня привел Макс…
– Максик хороший… Он тоже светлый… Герда счастлива тебя приветствовать.
– А кто такая Герда?
– Она перед тобой, – с улыбкой произнесла миловидная девушка, сделав книксен. – А где ты будешь спать?
В это мгновение из спальни вышла Санрайз, она проследовала в уборную и на повисший в воздухе вопрос Герды беззаботно ответила:
– С Максом, где же еще!
Улыбка исчезла с лица Герды. Радость сменилась на печаль.
– Он для себя ее притащил. Теперь в нашей стае будет волчица! – закончила мысль Санрайз, скрывшись за дверью туалета.
– Ни о чем подобном речи не шло, – начала оправдываться Даяна. Резкость Санрайз ее смутила. Она вдруг почувствовала себя лишней, ей пришло в голову, что решение стать частью стаи было скоропалительным. Не надо было торопиться!
Герда ушла в свою комнату и принялась горевать. Даяна слышала сквозь стены ее тихое всхлипывание. Сердечко Герды трепыхалось, как маленькая пойманная птичка. Теперь она понимала: Макс никогда ее не полюбит в полном смысле слова, она навсегда останется для него игрушечной девочкой, вызывающей умиление.
– Что? Я просто сказала правду! – защищалась Санрайз, заметив неодобрительный взгляд Даяны. Грубиянка шарила по навесным шкафчикам в поисках кофе.
Даяна сидела за чистым столом и сосредоточенно думала, как ей быть. Санрайз слышала ее сомнения и колебания. Она понимала, что для Макса гостья представляет ценность. Несколько лет их лидер преданно служил интересам «койотов», и он заслуживал попытки построить личное счастье.
– Просто дай нам немного времени, – смягчилась Санрайз, набирая в чайник воду. – Мы привыкли жить впятером. И это на самом деле круто, что ты с нами!
Даяна поблагодарила за теплые слова, которые немного смягчили неприятный привкус досады. Ей тоже нужно было время, чтобы решить вопросы, связанные с ее будущим. Даяне казалось, что она замерла у развилки и пока никак не может определиться, каким путем ей двигаться: послать к черту мать и привыкать быть «койотом» или все-таки вернуться к уже знакомому сценарию и попробовать жить, как все.
– Кто же ты? Сатана?
– Зови меня папой.
Из к/ф «Адвокат Дьявола»
Предстоящая встреча с предком ухудшала настроение, которое, казалось, ничего уже не может омрачить. На аудиенциях перед отцом Макс ощущал себя полным ничтожеством, просящим подаяние. Его родитель лишь усугублял чувство комплекса, стремясь подчеркнуть незавидное положение сына. Макс надеялся на какое-нибудь удачное событие, которое избавило бы его от обязанности падать в ноги жадному «казначею» каждый раз, когда у «койотов» заканчивались средства.
Отец внушил Максу следующее: он слишком много работал, чтобы содержать семью, поэтому они не виделись до окончания обучения. По рассказам Адольфа Иосифовича, экспериментальная школа была вынужденной мерой. Отец утверждал: с Максимом было трудно совладать, он почти с младенчества имел странные способности, которые пугали окружающих. Свою мать Макс никогда не видел, о ней вообще было не принято говорить. Будто она и не существовала.
Адольф Иосифович был человеком неприятным. К сыну относился плохо. С каждым визитом их отношения ухудшались все больше и больше. И не только потому, что любящего демонстрировать превосходство мужчину угнетали коммерческие взаимоотношения со своим отпрыском, с каждым днем он угасал от болезни – рак пожирал его внутренности.
– Снова нужны деньги! – просипел отец вместо приветствия, открыв входную дверь. – А что будет, когда я умру?
– Мне страшно это представить! – искренне признался Макс. – Если бы мы имели возможность трудоустроиться, поверь, я бы тебя не беспокоил.
– Иными словами, если бы у тебя все было хорошо, ты бы наплевал на меня!
Виртуозное умозаключение отца, как всегда, делало из Макса алчного подонка.
Хозяин большой и просторной элитной квартиры, расположенной в центре города, сделал шаг в сторону, чтобы пропустить сына внутрь. Макс нехотя вошел. Оба молча прошли в кабинет отца. Адольф Иосифович занял свой кожаный трон за массивным дубовым столом и вопросительно уставился на Макса, будто не понимал, с какой целью его навестил потомок.
– Каждый раз, когда я появляюсь на пороге твоего дома, я вижу и слышу, что мой визит тебе в тягость, – признался Макс. – Я тоже не в восторге от этой ситуации! Уж поверь!
– В нашей стране легко найти работу нелегально. Работодатели примут с распростертыми объятьями тех, кто не затребует соцпакет!
– Не в нашем случае! Мы пробовали – подбирали различные вакансии, но каждый раз это заканчивалось проблемами. Ты ведь знаешь, если нас разоблачат…
– Тому, кто не привык работать, придумать себе оправдание – плевое дело!
– Просто дай мне деньги, и я уйду! – сквозь зубы процедил Макс.
Адольф Иосифович выдержал долгую паузу, после чего неожиданно для Макса «выстрелил» фразой:
– Вы начали убивать?
– Что? Убивать? С чего ты взял?
– Я смотрю телевизор. Видел Ковалева Андрея – вашего Грифеля! Он теперь звезда в современном понимании.
– Его показали по телевизору?
– Представь себе. И утверждают, что он опасный преступник. А еще говорят, что у него есть подельники. Вы устали быть примерными ребятами? Послали ваш кодекс чести куда подальше?
В голове Макса мысли устроили безумный хоровод. Помимо прочих неприятностей, у них появилась еще одна серьезная проблема – Грифелю стало по-настоящему опасно покидать логово «койотов».
Седовласый мужчина с любопытством наблюдал за смятением сына. Он продолжал свой спектакль – изображал властного короля, принимавшего в своих покоях жалкого крестьянина.
– Я все еще жду вразумительного ответа на свой вопрос, – произнес Адольф Иосифович.