– Вы часто бываете на его половине дома?
– Да это все условно… эти половины! Никто никогда не делился, жили одной семьей всегда. Просто дом купили не сразу, а в два захода, там были разные хозяева. Дед хотел убрать второе крыльцо, но мама сказала, не надо, мол, мальчики вырастут, приведут жен, будет удобнее отдельно. Внутри есть дверь, из сеней, всегда можно перейти на другую половину. Она не запирается.
Федор и капитан переглянулись.
– У вас есть ключ от этой двери? – спросил Астахов.
Максим пожал плечами:
– Не было никогда никакого ключа. Я же говорю, дверь не запирается.
– Что у вас с ногой? – спросил Федор.
– Попал под мотоцикл, маленький еще был. У нас в больнице приличного специалиста не оказалось, сложили неудачно, пришлось снова ломать.
– Максим, если Вадим позвонит, пожалуйста, сообщите нам, вот телефоны. – Федор протянул ему свою визитку, где записал от руки также и телефон капитана Астахова.
– Так что, ему про вас не говорить? – Максим, казалось, растерялся.
– Можете сказать. Нам нужно с ним встретиться. Пусть перезвонит мне или капитану, лады?
Максим кивнул.
– А что все-таки случилось?
– Ваш брат может оказаться свидетелем в важном деле. Кстати, он увлекается фотографией?
– Конечно! Вадик классный фотограф. Ему это нужно по работе. Видели сайт? Это его работа. У него целый альбом всякого зверья.
– Спасибо, Максим. – Капитан поднялся. – Если будут вопросы, мы позвоним.
Максим тоже поднялся, поколебавшись, протянул руку…
– Шустрый парнишка, – сказал Астахов уже на улице. – Непонятно… братья, а контакта нет. Как чужие. Живут раздельно, виделись в последний раз в августе. Да и то он не помнит точно.
– Разница в возрасте, Коля. И в характерах. Вадим болен и замкнут, а этот, несмотря на увечье, шустрый парнишка, как ты сказал. Брат его попросту не интересует. И в лесной сторожке он ни разу не был, и к охоте равнодушен, и дед его не жаловал… помнишь, Самсоненко сказал? Дед был человеком со старыми взглядами, Максим – нагулянный ребенок, возможно, он чувствовал разницу в отношении. Потому и ушел из дома сейчас, да и раньше, я уверен, тоже сбегал.
– Ты думаешь, он действительно не знает, где брат?
– Думаю, действительно. Ему все равно.
– А ты не думаешь, что он предупредит Вадима? Позвонит и предупредит?
– Вадим не отвечает, вряд ли, – сказал Федор.
– Не факт, что у него нет еще одного номера.
Федор пожал плечами:
– Не вижу повода для тайн, был бы – сказал бы. Он же не знает, в чем Вадим подозревается. Брось, капитан, Максим нормальный парень. Трепач и балагур, но сейчас вся молодежь такая… безбашенная. Когда вы думаете проверить сад и стены? Я бы хотел поприсутствовать.
– Завтра в восемь утра. Нужно подготовить технику и людей. У меня нехорошее чувство, Федя…
– Думаешь, он в бегах?
– Похоже на то. И оружия в доме не нашли, и документов. И компьютера тоже нет.
– Не думаю, Коля. Он болен и не уверен в себе. Одно дело съездить в командировку, другое – начинать с нуля на новом месте. Вряд ли. Он где-то поблизости.
Ночь, тишина. Федор и компьютер. Кружка с кофе. Листки бумаги, исчерканные кружочками и прямоугольниками. Памятки под номерами.
Номер один: игрушки; поговорить с хозяйкой Евгении Абрамовой, сестрой Юлии, возможно, с родными Олеси Ручко… или не стоит травмировать?
Номер два: Иван Денисенко, сравнить.
Номер три: нож под подушкой в спальне Вадима Устинова, почему? Галлюцинации? Страх?
Номер четыре: почему закрыта дверь; галлюцинации? Страх?
Номер пять: сайт Вадиму сделал Максим, а тот в дальнейшем добавлял материал; и тут напрашивается вопрос…
Номер шесть: поговорить с Верой Сенцовой, женщиной Вадима.
Федор писал еще что-то, черкал и писал, прекрасно понимая, что заметки его были не чем иным, как вывертами голодного ума, которому хотелось порассуждать и поискать черную кошку в черной комнате, причем не факт, что она там прячется. Скорее всего кошки там нет. Хотя, может, и есть. Он был аналитиком, ему нравилось анализировать, сопоставлять, систематизировать, искать аналогии и ассоциации, его мозг мгновенно рождал логические цепочки из часто несопоставимых дисциплин и событий, а также из того, что никоим образом не выражалось, а просто «носилось» в воздухе. Включалась интуиция, и он, как охотничий пес, брал след. Капитан Астахов называл это мутной философией, сам же он полагался лишь на факты. Федор возражал, что любая головоломка имеет смысл, который часто «над» фактами или вопреки фактам – иными словами, не давайте фактам сбить вас с толку. Он поразительно много знал: история, право, литература, философия, психология, а мысль его постоянно пребывала в свободном полете.
Что говорила сейчас его интуиция? Он был уверен, что завтрашний поиск даст положительный результат, так как любое событие оставляет след. От того, что именно они найдут, зависит дальнейший поиск. Ему было непонятно увлечение Вадима Устинова игрушками… зачем? Это отнимает массу времени, тем более что крошечные кукольные наряды пришлось шить самому, их не купишь запросто. Возможно, идея с девушками пришла ему в голову из-за игрушек? Или наоборот? Федор считал, что между ними явно прослеживается связь.
Какая разница, казалось бы. Что было раньше, что позже… Федор соглашался, что, пожалуй, никакой, но ему было интересно, как работает механизм человеческой психики. Что послужило толчком? Причина, кажется, ясна: одинок, болен, стеснителен, обижен на женщин, его бросили; а толчком? Побудительным мотивом? В один прекрасный момент… не в прекрасный, конечно, а наоборот, Устинову пришла в голову мысль проделать то, что он проделал. Он вынашивал эту мысль, развивал, уточнял детали, занимал свой мозг… Что его толкало? Желание поквитаться, отомстить, почувствовать себя хозяином положения? Или полнолуния?
Федор собирался поговорить с женщиной Вадима Устинова, узнать, почему она ушла… Вдруг это окажется той чертой, тем поворотным пунктом, за которым исчез человек и появился убийца. Знала ли она про игрушки? И что она вообще может сказать об этом странном человеке?
Не помешает еще раз поговорить с Конкордой… Федор ухмыльнулся – руководительница школы танцев ему понравилась, в ней подкупала увлеченность и уверенность, что все вокруг должны танцевать. И внешность необычная. Федор симпатизировал людям, которые не боялись быть другими.
И еще вопрос-вопросик к Ивану Денисенко, дипломированному фотографу, маленький такой вопросик-уточнение…
Придется еще раз поговорить с Максимом, спросить, не было ли у Вадима приступов немотивированного страха. Да и с лечащим врачом стоит поговорить. Федору не давал покоя нож под подушкой в спальне Вадима. Мания преследования? Это случается с убийцами, им часто чудятся кровавые мальчики…