– Да ты не волнуйся, для меня ты всегда под номером один. Просто я предпочитаю, чтобы этот парняга пускал струю из палатки наружу, а не наоборот. Усвоил?
Гользен пожал плечами. Разговор о Медже становился ему в тягость.
– Ну да, – согласился он.
– Вот и хорошо. Потому что мы постепенно близимся к цели, друг мой, – сказал Райнхарт.
– Правда? – уже с живостью поднял глаза его собеседник.
– Перемена уже близится.
У Гользена перехватило дыхание:
– И… как скоро?
Райнхарт смежил веки, словно прислушиваясь к чему-то за порогом слышимости обычных людей или же просто к темной работе своего ума.
– Не знаю. Но скоро. Может, уже на той неделе. – Он открыл глаза. – Передай избранным. Чтоб были наготове.
– А что сказать?
– Оставляю это за тобой. Просто обозначь день. Четкой даты пока еще нет, но… все равно дай привязку.
– Будет сделано, – зацвел улыбкой Гользен.
– Мне нужна от тебя свежая кровь. Я за всем этим наверняка лишусь части своих лучших воров. Нам нужна смена, которую мы взрастим, – и нужна она до того, как я открою двери Совершенства и пущу нас по дороге в наш дивный новый мир.
– Я уже в пути.
– Разве? А по мне, так ты все еще топчешься здесь.
Гользен, внутренне поджавшись, быстрым шагом вышел из бара на улицу. У него уже были мысли, какими словами обратиться к друзьям и как обратить в свою веру бесцельных скитальцев – людей, способных научиться тому, что делают для Райнхарта он и другие, пока избранные находятся на задании, которое вот уже годы готовит (а еще продвигает и предрекает) им он, Гользен. Эту задачу для Райнхарта он выполнял не без охоты. Даже, можно сказать, смакуя перспективу. Если того хочет Райнхарт, он велит своим ребяткам еще тщательней попринюхиваться к Меджу. Почему бы нет? Скоро, вот уже скоро он займется им вплотную.
По складу характера Гользен способен был удерживать свои импульсы в узде. Он был очень терпелив и не упускал ни единой возможности привязать к себе одиннадцать избранных через посулы и поблажки, которые он им предоставлял. И здесь крайне полезной была его связь с Райнхартом – их, можно сказать, симбиоз.
Правда, такие отношения не длятся вечно.
На входе в «Зажарь» сердце Дэвида тревожно екнуло: за прилавком там громоздилась Талья Уиллокс. Первым желанием было незаметно улизнуть, но оно оказалось недостаточно сильным. Тем более что его уже заметили.
– Эй, Норман! – бойко выкрикнула сдобная буфетчица-кофейница, перекрывая голоса тех, кто стоял к ней в очереди. За соседним столиком кто-то поперхнулся.
Дэвид подавленно вздохнул. Вчера его здесь окликнули Эрнестом. А до этого Скоттом. Прошлую неделю имена были посовременней – Ричард, Дон и Джонатан (помимо двоих-троих авторов, именами которых Талья успела его наречь, сегодня ее выбор явно делал крен в сторону Великого американского Писателя, что рождался у всех на глазах). Вероятно, вальяжная буфетчица полагала, что нарыла богатейшую жилу комедии, и имела намерение приступить к ее активной разработке.
И это нормально. Вообще он Талье симпатизировал. Ну а как не любить эту разбитную толстуху лет под шестьдесят, что вольно ругалась и заправляла кофемашиной «Гаджия» в единственной кофейне городка буквально со дня ее основания. Иногда – довольно редко – сменить Уиллокс ставили подслеповатого Дилана, но в основном, если вы хотели взять в Рокбридже латте, то обращаться надо было именно к жизнелюбке Талье. Термин «бариста» она воспринимала в штыки. Для своих нечастых покупателей-туристов, к добродушной шумливости Тальи относящихся с некоторой робостью, ей всегда нравилось оставаться «толстомясой бабехой в обнимку с, ети его, кофеем».
В пору своей работы в офисе, расположенном по улице чуть выше, Дэвид нередко проводил в обществе Тальи часок-другой. Уют возникал при мысли, что в компактном Рокбридже все знают всех, вместе с родом их занятий. Лично он знал, что обитает буфетчица в трейлере с девятью кошками, а трейлер тот стоит на другой стороне города возле речушки, и что живет Талья давно уже одна, хотя когда-то у нее был любовник по имени Эд, который умер при каких-то трагических обстоятельствах. Знал писатель также, что ее иной раз обуревают безумные позывы к творчеству, что выливается в ковровую бомбардировку редакций письмами, а также создание коллажей и написание грандиозного романа в жанре эпического фэнтези, над которым она работает вот уже минимум пять лет.
Но в этом крылась и проблема.
Пока литератор отбывал свою платную офисную повинность, он мог себе позволить пошучивать с Уиллокс. У обоих было хобби и вращение в одних и тех же сферах. Но когда он заключил контракт на издание книги, все переменилось. Буфетчица, видимо, прониклась убеждением, что ее знакомый не иначе как взял твердыню, подобно одному из героев ее нескончаемого романа (книга, которую Дэвид никогда – ну просто никогда – не хотел бы взять в руки), что побеждает дракона, стерегущего Великую Тайну, Как Напечататься. И теперь вместо их совместной непринужденной болтовни Талье от Дэвида понадобились подсказки. Она возжелала волшебного эликсира, навеки вводящего тебя в списки бестселлеров и избавляющего от доли быть просто шумной бабищей с непомерным количеством кошек.
Писатель выдал бы ей этот секрет, если б сам его знал. Эгоистом он себя не считал. Проблема в том, что он понятия не имел, как это все складывается, и такими вот утрами ловил себя на тайном желании вернуться туда, где пребывал еще с полгода назад. Где все просто, беспечно и нет еще никаких публикаций.
– Але, автор! – звонко рявкнула Талья, руками сигнализируя поверх немногочисленных заказчиков, что ему уже налито. Пронзительность ее голоса объяснялась отчасти тем, что кофемашина чересчур уж расшумелась. В основном же у пожилой буфетчицы просто вошло в привычку окликать людей так, будто они отделены от нее широченным полем, в котором к тому же свищет ветер. – Сколько нынче сволочей выродил?
Под «сволочами» и «родами» она имела в виду число написанных слов. Дэвид неопределенно пожал плечами. Уиллокс, скорее всего, истолковала это как скрытность: мол, знаю я тебя, выжигу, – небось за утро полтома наваял! Сказать по правде, он в тот день не наваял нисколько. Ни единой строки.
– Ври больше! – с сипотцой рассмеялась буфетчица.
Они разговорились, и Талья заикнулась насчет одного «консультанта», с которым познакомилась на интернет-форуме. Тот консультант дал ей совет, прозвучавший для Дэвида откровенным бредом. Талья со всей серьезностью – интимно, вполголоса – сообщила, в чем этот совет состоял. Оказывается, ни в коем случае – ни под каким соусом – нельзя слать в издательства образец своей подписи: там-де работает целый отдел графологов, которые потенциал рукописи вычисляют именно по ней. На литератора нашел такой смех, что он был вынужден закашляться. Правда, его смешливость тотчас сошла на нет, когда он узнал, что тот советчик за свои «перлы» раскрутил его собеседницу кинуть ему на электронный кошелек сто баксов.