А Лиззи все летела вперед, и угнаться за ней становилось все сложнее. По улице она неслась, как по бобслейной трассе, и мимо отдельных пешеходов проскакивала так, что Кристине для повторения ее маневра элементарно не оставалось места. А иных встречных эта странная девушка с грациозным проворством огибала – и все это в последнюю секунду, когда ее спутнице оставалось лишь неуклюже увертываться от лобового столкновения.
Пару раз Крис налетала на туристов, больше занятых глазением на витрины, чем отслеживанием траектории своего пути. Наконец она не выдержала:
– Слушай, попридержи коней, а? Если хочешь поговорить, то…
Лиззи, застыв, резко обернулась. В эту секунду Кристине в спину врезался очередной пешеход.
– Э! – рыкнул он. – Ты че вообще, дури обожралась?!
И он сердито покатился дальше по своей жизненной стезе, понося всех этих тормозных, что вечно затуманят себе шары, а потом шарашатся обдолбанные по тротуарам.
Черноволосая девушка все стояла, глядя на свою спутницу застывшим взором:
– А?
Кристина наклонила голову и пробормотала, стараясь излишне не шевелить губами:
– Ладно, поняла. Но все равно замедлись, хорошо?
Остальные Ангелы обступили их кружком и все смотрели, смотрели, не сводя пытливых глаз, словно ожидая от Крис каких-то слов или действий. От этого делалось как-то не по себе.
– Слишком людно, – согласилась, оглядевшись, Лиззи. – Нам-то хорошо, а тебе затруднительно.
После некоторой паузы она указала наискосок через улицу. Там рядом с закрытым на ночь кафе чернел вход в какой-то подъезд с козырьком, частично затененный деревьями:
– Друзья, тихо.
На этом Кристина и Лиззи остались вдвоем.
Вероятно, новая знакомая собиралась повести Крис в то здание (неизвестно еще, насколько умна эта затея: пойти за ней следом), но тут недоумевающая молодая женщина поняла, что пунктом прибытия для них является как раз вон тот выступающий эркером подъезд. Когда они подошли к нему, Лиззи обернулась и указала Кристине встать под определенным углом, спиной к улице:
– Вот так будет нормально. Пока.
Позиция, понятно, выбрана для того, чтобы можно было говорить нормальным голосом и при этом оставаться не замеченной никем из пешеходов.
– А куда делись остальные? – поинтересовалась Крис.
Лиззи пожала плечами, но не так чтобы недоуменно: видимо, их место отбытия не являлось для нее секретом:
– Я рада, что сообщение до тебя дошло.
– А то, предыдущее, оставила тоже ты? Насчет того, чтобы вас оставили в покое?
– Не я. Но один из нас.
– И зачем?
– Вы за нами шли. Ты и Джон.
– Ничего мы не шли! Мы даже не знали, кто вы. Просто пытались выяснить, кто там следит за моей подругой. За Кэтрин Уоррен.
Взгляд брюнетки затуманился, и она отвела глаза.
– Зачем ты за ней ходишь? – надавила Крис.
– Я не хочу об этом говорить.
– Тогда… Тогда вообще о чем у нас может быть разговор?
– Я не привыкла вот так, – явно нервничая, сказала девица. – Отвыкла, растеряла весь опыт. Теперь уже и не знаю, как общаться с такими, как ты.
– Как понять – с такими, как я?
– Ну, это… вещественными.
– Погоди. Когда я спросила, кто ты такая, ты сказала…
– Да, Ангелы, – мрачновато потупилась Лиззи. – Но это только название. Понятие. Такое же, как Странник, Незнайка или Наконечник.
– Ладно. А что такое «наконечник»?
Лиззи приподняла руку и соединила большой палец с указательным:
– Это который может такое.
– Ну а ты разве не можешь?
– Да почему? Задатки такие есть у многих Ангелов, но чтобы вплотную… Вот Медж, у него действительно получается плотно. Нам с ним не потягаться.
– А кто такой Медж?
– Друг, – не сразу, с робкой улыбкой выговорила Лиззи.
– Я так вижу, не просто друг.
Вместо ответа черноволосая девица сама задала вопрос:
– А ты сказала Джону, что идешь сюда в парк?
– Нет.
– Ничего, что я тебя об этом спросила?
Кристина качнула головой, оценив между тем ум и проницательность этой особы: отвечать на такой вопрос ей было слегка неловко, как будто она что-то выдавала, выставляла напоказ. О Джоне Крис не говорила никогда. То есть вообще. Даже когда Кэтрин бухтела насчет Марка (даже в такой успешной корпорации, как у них, иной раз случались межведомственные столкновения), она участливо выслушивала, иногда поддакивала, но о своем упорно молчала. Отношения с Джоном были для нее областью исключительно приватной – сердцевиной реальности, а не предметом обновления статуса.
– С ним все в порядке? – спросила брюнетка.
У Кристины мелькнуло желание сказать девице, что это не ее ума дело, но тут же и пропало. Как ни странно, Крис не чувствовала к Лиззи никакой антипатии, и их разговор протекал вполне естественно, без обычных барьеров смущения и осторожности. Все равно что втянуться во взаимные откровения с подругой школьных лет – из той дальней поры, когда жизнь еще не стала сложной, а друг о друге можно было знать все подчистую, до самого дна ваших еще коротеньких жизней и неглубоких душ.
– Да так… На сегодня у нас ни шатко ни валко, – призналась Крис.
Ее собеседница рассмеялась мягким теплым смехом, без тени издевки.
– Даже когда двое стоят рядом в океане, волны бьют по ним под разным углом. – Она невесомо притронулась к предплечью Кристины. – Все будет нормально.
– Ты так думаешь?
– Точно говорю.
За это время успела вернуться и встать рядом та юная готическая парочка. Вид у обоих был очень довольный.
– Тебе, – односложно сказал парень.
Поначалу Кристина не поняла, о чем он, но Лиззи указала глазами вниз. Посмотрев туда, Крис увидела, что парень что-то сжимает в опущенной руке – украдкой, как бы скрывая от постороннего взгляда.
– Быстрее, – поторопила его спутница, пухленькая блондинка, – а то он долго не продержит.
Кристина приняла предмет в протянутые ладони. Ого, серебряное модерновое ожерелье! По виду дорогущее.
– Это… что? – изумилась молодая женщина.
– Это тебе, – с гордостью сказала толстушка.
– Откуда оно у вас?
Парень кивком указал через улицу. Там среди бутиков виднелся ювелирный магазин, к витринам которого благоговейно склонялись женщины, одетые с изысканным шиком. Теоретически в такие места могла наведываться Кэтрин – присматривать себе ко дню рождения подарок, оплачивать который предназначалось Марку.