Она прошла по замерзшей траве, ее сапоги с хрустом давили комья снега. Что ей искать? Что-то такое, ради чего стоит проникнуть в чужой дом. Что-то такое, ради чего стоит раскапывать могилу. Разграбление могил. Звучит готично – но от реального зрелища на кладбище она содрогнулась. Ей не приходило в голову, что могло заставить кого-то совершить такое. Но она не сомневалась, что узнает, как только увидит это. Чувствовала, что узнает.
Дейзи понимала, что ей нужно обязательно проникнуть в дом.
Она забыла перчатки. Холодное гладкое стекло и замерзшая облупившаяся краска на рамах кусали за пальцы. Ругаясь про себя, девушка толкала каждое окно, до которого могла добраться. Ее голые руки онемели и покрылись крошками засохшей краски. Все было надежно заперто.
– Проклятье, – прошептала Дейзи, изо всех сил стараясь отгадать, где мог быть спрятан запасной ключ. Не под старым пеньковым ковриком, не под цветочными горшками у двери. Не на гвоздике за углом, и не в фальшивом каменном тайничке для ключей.
И тут она чуть не споткнулась о занесенные снегом двери в погреб. Это были старомодные двери, расположенные под тупым углом к земле и открывающиеся вверх. Когда погреб копали, он, видимо, предназначался для хранения корнеплодов.
Дейзи смахнула снег и, нащупав металлическую ручку, потянула за нее. Дверь открылась, сломав ледяную корку. Девочка достала из рюкзака фонарик и спустилась по старым деревянным ступеням.
В погребе пахло сырой землей. Он был сплошь, сверху донизу, заставлен какими-то ящиками, старой мебелью; среди хлама виднелась латунная вешалка. Дейзи пробралась вперед, и луч фонарика выхватил ступени, ведущие на первый этаж дома.
За дверью послышался дикий лай Ринго.
– Всё в порядке, Ринго, – сказала она. – Добрый пес.
Он сперва затих, а потом начал радостно скулить.
Девочка открыла дверь и вышла в прихожую, где на письменном столе стояла зажженная лампа. Никаких бумаг или папок здесь видно не было. Ринго стучал хвостом по полу. Он все скулил, пока Дейзи не почесала ему за ухом.
Она прошла в переднюю комнату, это был кабинет Бетси. Все выдвижные ящики были заперты. Она проверила блокнот у телефона. Там было небрежным почерком записано лишь несколько слов, в частности крупными буквами «ПОСОЛЬСТВО» и длинный международный номер. Дейзи наклонилась поближе и посветила на неразборчивое слово.
– «Исчезновение», – разобрала она. И еще «декан в Чикаго», и потом еще один телефонный номер.
Дейзи выдрала страницу из блокнота и засунула в карман. Это уже что-то. Хотя и не то, что искала. С замиранием сердца она взглянула на часы. Жас не будет долго задерживаться – может быть, еще минут двадцать.
Дейзи еще раз осмотрела темный кабинет, где Бетси работала с пациентами, и вздохнула, вспомнив тот день, когда впервые заговорила со своим врачом. Свет фонаря упал на два кожаных кресла, одно напротив другого. От них, пустых и безмолвных, исходила печаль.
Ринго зазвенел ошейником и ткнулся мокрым носом ей в ладонь. Она улыбнулась ему.
Он тоже был частью того дня, когда случился прорыв между нею и Бетси.
Когда она наконец обрела голос.
Ее взгляд упал на полку с книгами. Многие из них были раритетами – первыми изданиями на немецком. Она посветила на матерчатую обложку книги, которую в тот день потрогала и едва не вытащила.
Дейзи подошла и снова потрогала корешок. В отличие от остальных, он не был кожаным.
«У нас когда-то было первое издание, – сказала тогда Бетси. – Это переводится как «синхрония».
Ухватившись за корешок книги, Дейзи вытащила ее.
Свет фонаря упал на темный силуэт позади ряда книг.
Девочка положила книгу Юнга и вытащила еще несколько редких изданий, чтобы посмотреть, что находится за ними.
Там виднелось что-то продолговатое, завернутое в черный бархат. Внутри свертка оказалась тонкая книжка. Дейзи осторожно развернула ее. Книжка была старая, название почти стерлось, но она узнала первые слова: «Synchronizitat, Akausalitat…» А под ней лежала еще одна книга, совсем древняя.
Дейзи открыла вторую книгу. От нее исходил затхлый запах. На жестких кремового цвета страницах виднелся какой-то список из непонятных слов на неведомом языке.
За словами «Маргаретен», «Барбора», «Адела», «Маленка» следовали другие, заканчивающиеся на «ова».
До нее дошло, что это имена.
Ринго завыл, и Дейзи вздрогнула. Она быстро обернулась.
Из книги выпал конверт и упал на дубовый пол. Она наклонилась и подняла его. Конверт был запечатан и адресован доктору Элизабет Пэт.
Дейзи снова завернула обе книги и конверт в бархат и осторожно засунула сверток себе в рюкзак, а, взглянув на часы, грязно выругалась себе под нос.
– Ринго, хороший мой пес, – сказала она. – Оставайся-ка лучше тут. Луис скоро вернется и выведет тебя погулять.
Дейзи поспешила обратно в погреб, а оттуда – прочь от дома. Перейдя улицу, она увидела, как какая-то черная машина мигнула фарами.
Лиц в машине было не различить, но Дейзи вдруг поняла, что за ней следят…
Братислава, Словакия
24 декабря 2010 года
Бетси вытерла руками глаза.
– Ты устала, – сказал Джон. – Да еще эта разница во времени… Уже за полночь, Бетси. Постарайся уснуть.
– Да нет, это все от долгой работы за компьютером. Развивается сухость в глазах, – ответила она.
Джон выглянул у нее из-за плеча и увидел на экране изображение карты Visa c адресом электронной почты доктора Грейс Пэт.
Бетси набрала: «Рудольф_II», – и пробормотала:
– Чушь собачья…
Она попыталась набрать «Матьяш», потом «Матьяш_1608», «1608_Матьяш».
– Дерьмо! – выругалась она погромче, наматывая прядь волос на палец.
– Откажись ты от этой идеи, – посоветовал Джон. – У пароля тысячи комбинаций. Статистическая вероятность найти…
– Джон, только не начинай. Не надо! – предупредила Бетси и уставилась на экран. – В слове Esztergom [75] должна быть буква z?
Джон посмотрел в путеводителе.
– После s. А что?
Падение Эстергома в 1543 году было знаменательным сражением, о котором ее мать всегда рассказывала на своих лекциях по истории Восточной Европы. Бетси набрала «Esztergom_1543», нажала «Ввод» и крикнула:
– Есть!
На экране появился список расходов по кредитной карте Грейс вплоть до дня ее исчезновения.
Последняя расходная операция была совершена в одном из ресторанов в Пьештянах.