Тело без руки нашли в паре километров от конюшни. Руку мог забрать маньяк. Как сувенир. И без дотошных экспертиз было понятно, что тут действует ненормальный… Спецы разъехались, а капитан Рыжова опросила людей. Может, видели кого чужого, не знают ли убитого? Получив на эти важные вопросы отрицательные ответы, Анна решила, что здесь ей больше делать нечего.
Сложив руки на руле, она всмотрелась в пелену дождя. От Москвы до Мамонова минут двадцать езды. Но… Она едва успела выехать из деревни, когда ее «ласточка» увязла, а потом и вовсе заглохла. Аня попробовала своими силами завести «девятку», но не смогла. Возвращаться в деревню не хотелось, да еще и ливень начался. Хотя, если честно… Аня поймала себя на мысли, что будь сейчас самый ясный день, она все равно не смогла бы заставить себя вернуться в деревню.
После получаса неудачных попыток завести машину Анна всерьез задумалась о замужестве. Она усмехнулась. Сейчас ей мог помочь только Миша Леонов. Он будто ждал ее звонка – после первого же гудка поднял трубку. Но когда же он наконец приедет? Аня посмотрела на часы. После их разговора прошло сорок минут. Как время тянется! Аня опустила голову на руки и закрыла глаза.
3
Когда позвонила Аня, Миша Леонов сам собирался ей набрать и уже держал трубку в руках. Она вкратце рассказала о деле и попросила приехать в Мамоново. Ее «девятка» отказалась вывозить хозяйку за пределы умирающей деревни. Михаил был в Люберцах, до деревни Мамоново рукой подать. За холм и через лес.
До звонка Ани Михаил сидел в небольшом кафе, пил растворимый кофе и рисовал в своем блокноте неулыбчивую официантку. Только на его рисунке она улыбалась. Миша выслушал Аню, сказал, что выезжает, и подошел к прилавку. Купил два кекса для Анны. Подумал и достал блокнот, вырвал лист с портретом работницы общепита и положил на прилавок. Женщина склонила набок голову, по-лошадиному фыркнула и отвернулась. Перед выходом Миша оглянулся. Официантка держала лист в руке и улыбалась. Точь-в-точь как на рисунке.
Он думал, что доберется быстрее. Может, в сухую погоду до Мамонова и рукой подать, но в такой ливень… По М5 быстрее бы получилось. Но уже через сорок минут он увидел край леса и длинное строение. Скорее всего это и была та конюшня, за которой нашли голову.
Еще минут пять пути, и «Шевроле Блейзер» Леонова выкатил на другой конец деревни. Михаил увидел на холме «девятку» Ани, когда вдруг его внедорожник вынесло на обочину. Здесь и дороги не было. Все – сплошная обочина. Михаил попытался выровнять машину, но было поздно. «Шевроле» увяз всеми четырьмя колесами. Вот как бывает – ехал спасать, а сам застрял. Михаил всегда хотел внедорожник, но купил машину всего лишь с внешними признаками джипа. Внутри это был заднеприводный таз. Как говорится, хотел корову, а денег только на козу. Михаил чертыхнулся и набрал номер Ани. «Только 112», откликнулся мобильник. Еще лучше. Аня встала на холме, поэтому и дозвонилась ему. А здесь, в низине, нет приема. Черт!
Михаил осмотрелся. До ближайшего дома около ста метров. До «девятки» Ани около километра. В деревню возвращаться не хотелось. Какая-то она странная. Низкие покосившиеся домики и закрытые ставнями окна наводили на Мишу тоску и странное чувство жути. Миша вспомнил Чечню. Тот день, когда едва не погиб. Тогда они застряли на краю села. И именно из этого села их расстреляли. Один Мишка и выжил.
Михаил поймал себя на мысли, что непроизвольно прячется за джипом. Маловероятно, что из деревни начнут стрелять, но рефлекторно бывший боец ОМОНа ушел с возможной линии обстрела. «Как, интересно, прячась за машиной, ты собираешься выбраться из канавы?» – задал он сам себе вполне резонный вопрос. Следуя собственной логике, к «девятке» он подняться не сможет. Его застрелят раньше, чем он пройдет сто метров.
Да ну к черту! Если б хотели его убить, сделали бы это, когда он проезжал по деревне. «Не будь параноиком, Леонов! Иди, доставай домкрат и делай что-нибудь, чтобы укатить отсюда».
Миша подошел к багажнику своего «Шевроле». Еще раз оглянулся на деревню. И все-таки она была какой-то мертвой. Мишка чувствовал себя так, будто находился в комнате с покойником. И этот покойник норовил подняться и укусить. Вот если бы он увидел в огороде или на крыльце какого-нибудь из домов человека, то наверняка стало бы легче. Легче, даже несмотря на то что стоять в огороде под проливным дождем – полнейшее безумие.
Михаил достал домкрат и монтировку. Отнес к дороге, вернулся за брезентом. Расстелил его около увязшего колеса и, встав на колени, подсунул домкрат. Воткнув монтировку вместо ручки домкрата, начал интенсивно двигать рукой. Вверх-вниз. Но машина не поднималась, своим весом она вдавливала домкрат в грязь. Черт! Миша сплюнул, поднялся и осмотрелся. К деревне все равно идти не хотелось. Метрах в двадцати в сторону пролеска, окружавшего Мамоново, виднелся редкий частокол. Возможно, он и огораживал что-то, но Миша, кроме поля, ничего не увидел. Он подошел к забору, дернул первую дощечку. Она легко поддалась и упала к ногам Михаила. «Сейчас самое время меня застрелить. По крайней мере есть за что: приехал чужак и рушит заборы». Миша оглянулся – мало ли что? Собрал весь отодранный штакетник и пошел к машине. Вся последующая работа заняла не больше пятнадцати минут. Поставив домкрат на твердую деревянную основу, чуть приподнял машину, подсунул под колесо доски. Убрал домкрат и благополучно выехал из ямы.
Надавил на газ и, не притормаживая, понесся к «девятке», стоявшей на холме. Но, даже стоя на холме у Аниной машины, он старался не смотреть на деревню. Уж очень неприятный период в его жизни напомнила ему она. Период, который он так хотел забыть. Забыть раз и навсегда.
4
Аня начала было волноваться, что засветло они не выберутся из этой деревни и придется провести здесь еще и ночь. Этого ей совершенно не хотелось. Даже в обществе такого надежного напарника, как Мишка. Она посмотрела через лобовое стекло на открытый капот. Бедненький. Дождь так и не перестал, и Миша промок до нитки. Аня поймала себя на мысли, что начинает симпатизировать ему. Будь она моложе лет на пять – без оглядки бросилась бы в пучину страсти. Высокий, красивый. Такой парень просто не мог не привлекать внимание у противоположного пола. А тот факт, что бывший омоновец, участник боевых действий в Чечне, в свободное от беготни за убийцами и насильниками время рисует, просто обязывал девушку узнать его поближе.
Капот закрылся, и взгляду Ани предстал герой войны, рисующий все, что видит. Он вымученно улыбнулся и, вытирая о тряпку руки, подошел ближе.
– Ну все, Ань, заводи.
Аня повернула ключ зажигания, и «ласточка» завелась.
– Ой, наконец-то! Спасибо, Мишенька! – восхитилась Аня.
Миша не стал утомлять ее техническими терминами.
– Стартер, – просто сказал он. – Аня, если хочешь, можем сегодня остаться здесь, а завтра уже в Москву двинем.
– Нет уж, спасибо. Мне и дня здесь хватило побыть. Давай сегодня поедем, а?
Она полностью озвучила его мысли. Ему тоже хватило пары часов побыть на территории мертвой деревни, чтобы понять – он очень соскучился по дому, по своей однокомнатной квартирке.