Омоновец взял его, придирчиво сравнил фотографию с оригиналом, затем отыскал страничку с пропиской. Придраться было не к чему, человек был прописан в Питере, на убийцу походил мало, хотя для бизнесмена имел слишком хорошую физическую подготовку — тренированные мышцы просматривались даже под элегантным пиджаком.
Сашок и Шурик уже держали наготове паспорта.
— Это мои ребята, вместе на фирме работаем, — Толик произнес это таким тоном, словно с него уже были сняты все подозрения и он мог поручиться за других. — Я тоже еще недавно в форме ходил, — фамильярно подмигнул он омоновцу, — но семью на чти деньги не прокормишь, пришлось бизнесом заняться. Не мое, но получается. И ребят, вот, понемногу уму-разуму учу.
Документы вернулись владельцам. Толик сгреб со стола визитные карточки, бросил их в карман.
— Кого, хоть, ребята, ищете?
Омоновец, естественно, не стал распространяться о том, что ищет убийц Малютина. По его мнению, сидящих в ресторане происходящее за стенами мало интересовало.
Вряд ли кто-нибудь из них уже знал об убийстве.
— Понимаю, — продолжил Толик, — не ради собственного удовольствия документы проверяете. Выпить не предлагаю, потому как вы на службе. Может, хоть закурить возьмете? — пачка «Кента» скользнула к краю стола. В ответ гробовое молчание. — Ну что ж, служба она и есть служба, не сахар. Что ж, за здоровье тех, кто в форме! — Толик поднял рюмку с коньяком и на глазах удивленных Сашка и Шурика выпил ее залпом за здоровье ментов, наплевав на все свои недавние философские выкладки.
Руководитель группы, капитан, прошелся по залу. Из всех компаний наиболее подозрительной ему показалась лишь одна, состоящая из трех мужчин, одного в возрасте и двух молодых. Он отозвал омоновца от их столика.
— Документы проверил?
— Так точно!
— Полный порядок или не совсем?
— У них всех питерская прописка, и не вчера проставленная.
— Это еще ничего не значит, — пробормотал капитан. — Найди-ка мне метрдотеля.
Метрдотель, как с удивлением заметил капитан, испарился, как только включил свет. Его отыскали на лестничной площадке, он стоял и курил, беседуя с охранником ресторана. Но метрдотель вместо того, чтобы выслушать вопрос капитана, тут же сделал ему выговор:
— Мне посетительница жаловалась, что вы без стука в женский туалет ворвались.
— Знаю, вы уже говорили, что мы наделали слишком много шума в вашем ресторане, — усмехнулся капитан.
— Это так, к слову. К счастью, наши посетители понимают, с кем приходится иметь дело, поэтому претензии у них только к вам, но не ко мне.
— Вот и отлично. Как долго у вас сидят эти посетители? — капитан говорил негромко, так, чтобы его не могли слышать трое мужчин за столиком.
— Которые? — метрдотель окинул взглядом зал, хотя прекрасно понял, о ком идет речь.
— Трое мужчин за моей спиной — один старый, двое молодых.
— Седой — не всегда означает, что старый, — метрдотель гордо ладонью поправил начинающий седеть чуб.
— С какого часа они в вашем ресторане?
— Не знаю, я за ними не следил.
— Кто-нибудь может ответить на мой вопрос?
— Официант, который обслуживает столик, — и, даже не глядя в сторону официанта, метрдотель поманил его рукой. — Подойдите, пожалуйста, господин омоновец интересуется, — метрдотель слегка кивнул, давая понять капитану, что издевается над ним. «Господин капитан» прозвучало бы полуиздевкой, a «господин омоновец» звучало мерзко. — Так вот, господин омоновец интересуется, долго ли сидят в нашем ресторане трое господ за круглым столиком.
— Сейчас я вам точно скажу, — официант вытащил из нагрудного кармана тонкую книжечку с разграфленными страницами, которой он пользовался, принимая заказы.
Там чернели страшные каракули, закорючки и крестики.
Больше трех букв от слова официант не писал: к чему? Ему сокращения понятны, а большего и не надо. — Так, так, так… — приговаривал он, ведя по записям коротко подстриженным ногтем — Первую бутылку водки они заказали два с половиной часа тому назад. Вторую — час. А сидят, может, и раньше Сперва супчику поели… Вот, три луковых супа и салат из крабов, а уж потом им, наверное, выпить захотелось.
Капитана же интересовали люди, которые появились в ресторане, самое большое, час тому назад.
«Да, — подумал он, — не зря мне эта троица показалась слишком пьяной для людей, час тому назад стрелявших из автоматов, убивших крупного чиновника, двух его телохранителей и одного омоновца».
На всякий случай он скользнул взглядом под стол, вдруг там стоят не портфели бизнесменов, а чемоданчики или спортивная сумка с оружием. Но ни сумки, ни чемоданчиков, ни даже портфеля там не оказалось.
«Фирмачи, — подумал капитан. — Наверное, из офиса вышли, вещи на рабочих местах оставили».
Вся операция по обыску ресторана не заняла и четверти часа. Наконец последний омоновец покинул зал ресторана. Метрдотель выглянул за дверь, чтобы убедиться, что непрошеные гости покинули заведение надолго. После этого он вышел на середину зала, приложил правую руку к сердцу и громко сказал:
— Уважаемые господа! Приносим свои извинения за некоторые неудобства.
Посетители, большинство из которых принадлежало к людям, ведущим самостоятельный бизнес, с сочувствием восприняли тираду метрдотеля. Кому, как не им, было знать нравы ОМОНа!
— Теперь, надеюсь, ничто не омрачит ваш отдых, — и холеный метрдотель картинно шагнул к распахнутому электрощиту.
На этот раз он гасил свет постепенно, как в театре.
Сперва щелкнул один пакетник, за ним второй, следом третий. Вновь стали видны исчезнувшие было в ярком свете свечки на столиках. Зажглись рубинчики сигарет, люди вернулись к приятным разговорам.
— Все в порядке, — проговорил Толик, глядя на молодых бандитов.
— А я, честно говоря, немного струхнул, — признался Сашок. — Он как сказал «ваши документы», я подумал: вот те на, нет их у меня! Смотрю, Толик, ты полез в карман, и я, как дурак, тоже лезу. Оказывается, паспорт мой в кармане пиджака лежит, а я же его туда не клал.
— Думаешь, зачем я вас просил с утра мне паспорта отдать? ?
— Я и не понял.
— Если что-нибудь не понимаешь, то лучше и не делай.
Толик и двое его подручных провели в ресторане еще часа четыре — ровно столько, чтобы успеть протрезветь.
Они уже ели безо всякого аппетита, пили только минеральную воду и тоник, несмотря на то, что крепкое спиртное оставалось в бутылках.
— Лучший способ избежать похмелья, — объяснял Толик, — это не ложиться пьяному спать, а протрезветь на ногах.