– Твою мать, а ведь, может, и прорвемся! – пихает меня в бок Севро.

Армада вокруг нас поражает своим размахом. Нет, не размахом – масштабом. Эти корабли привели сюда, чтобы внушить благоговейный ужас собравшимся на саммит лордам и их воинским подразделениям за Рубиконом, и это еще только половина флота правительницы! Теперь же армада содрогается изнутри, словно тучный великан, из тела которого вырывается инопланетный паразит, прогрызая себе дорогу прямо через внутренности хозяина.

Мы быстро и элегантно уходим от противников.

Они прекращают преследование у Рубикона, где к нам присоединяется наш скромный флот, а также корабли Кордованов, Телеманусов и Норво. Надеюсь, после сегодняшнего сюрприза под наши знамена встанут и многие другие.

Разглядываю следующий за нами траурный шлейф – обломки металла, тела мужчин и женщин, выпавших из разбитых и искореженных кораблей. Некоторые еще живы, но скоро замерзнут насмерть или задохнутся. Очередная гора трупов на моем пути. Сколько еще жизней мне придется забрать?

Мы с Севро оставляем капитана Орион за главную и идем в инженерный отсек, где оранжевые освобождают нас из помятых скафандров. Оттуда бросаемся в ангар – огромное металлическое депо, хранящее в своем чреве множество кораблей, оборудование, а теперь еще и искалеченных людей. Желтые носятся по ангару, помогая раненым, их отвозят в медчасть, серые и оранжевые переносят тех, кто не может ходить.

Скелет пронзает безоружных золотых лезвием. Крошка и Гарпия помогают желтым. Озираюсь по сторонам и наконец вижу ее, Виргинию. Она стоит под потрепанным крылом «аиста» и говорит с отцом. На левой руке длинная рана, но я притворяюсь, что не замечаю. Один из штурмовиков взял «аиста» на абордаж, а от второго им удалось избавиться, когда тот влетал в ангар.

– Мы ушли от доброй половины флота правительницы, – сообщаю я Августусу.

– Где Куинн? – резко спрашивает Севро. – Ее уже отвезли в медчасть?

Мустанг молчит. Молчит и смотрит на пандус, по которому спускается Рок с Куинн на руках. Такой бледной, такой высокой и совершенно безжизненной. Севро застывает на месте и теряет дар речи. Ноздри бешено раздуваются, дыхание перехватывает – так выглядит мальчик, который отчаянно хочет заплакать, но знает, что мальчикам этого не положено. Он просто цепенеет, становится похож на привидение. Протягиваю к нему руку, но он отшатывается, не в гневе, а, скорее, в замешательстве. Как будто ему предсказали будущее, а все оказалось совсем не так. Он пятится назад, подальше от ее тела, озирается по сторонам, а потом разворачивается и бросается прочь из ангара.

Рок проходит мимо меня с Куинн на руках. Лицо утомленное, изможденное. Он хочет сказать что-то горькое, но прикусывает губу и молча качает головой. Он до сих пор не знает, почему я напал на него в его покоях перед церемонией, а тут еще и это. Никогда не видел его в таком состоянии.

– Посмотри на нее, – говорит он мне, – посмотри на своего друга, Дэрроу.

Гляжу на Куинн, и вокруг вдруг становится поразительно тихо. Ее мертвое лицо кажется умиротворенным. Почему же мы не можем вдохнуть в нее жизнь? Просто взять и прожить этот день заново? Поступить правильно? Спасти тех, кого мы любим?

Рок с Куинн на руках движется к прозрачному импульсному полю на краю ангара, которое отделяет нас от открытого космоса. Он устало сутулится и с трудом бредет навстречу звездам, чтобы отдать им навсегда потерянную для него девушку.

Из «аиста» выходит Шакал, бросаюсь к нему, требую объяснения. Она умерла, говорит мне он. Просто умерла. Он очень устал, как и все мы.

– Извиняться не стану, – бросает он мне, опуская закатанные рукава, – я сделал все, что смог.

– Конечно, – отвечаю я, хотя меня всего потряхивает, – конечно.

Он спрашивает меня, где камера с моего шлема, а я вообще не понимаю, о чем он.

– Видеозапись, – объясняет он. – Ты хоть понимаешь, что сделал? Двое человек захватили один из самых великих кораблей в истории! Да золотые будут драться за право поднять наши знамена! Для этого надо быстро распространить информацию по моим каналам!

Только сейчас вспоминаю, что Сыны Ареса вставили мне в зуб видеочип, чтобы записать взрыв бомбы. Видеочип активируется при сжатии челюстей. Войдя в кабинет верховной правительницы, я тут же стиснул зубы. Лезу в рот и аккуратно отлепляю чип от десны. Он тоньше волоска. У Шакала загораются глаза при виде такого девайса.

– Где достал? – с уважением спрашивает он.

– На черном рынке, – отвечаю я. – Правительница обречена. Используй запись. Сделай нашу войну честной борьбой.

Отхожу от Шакала и собираюсь уходить, оставив другим расчищать ангар, и вдруг замечаю, что оранжевые и представители низших цветов все как один смотрят на меня. Нельзя быть лидером при помощи одного насилия. Поэтому я присоединяюсь к Крошке и Гарпии, помогаю им переносить раненых в медпункт. Остальные упыри тоже нам помогают. И Мустанг, и даже Виктра.

Последний серый уложен на носилки. Стою в пустом ангаре. Августус ушел на мостик. Шакал избавляется от компании Телеманусов и быстро шагает к коммуникационному узлу. Рядом со мной никого. Рок тоже ушел. Не знаю, что делать, куда идти.

На палубе повсюду следы крови и царапины. Вот они, последствия моих действий. Смотрю на свои руки. Мне так одиноко. Прислоняюсь лбом к холодной металлической стене.

Она подходит ко мне сзади. Кажется, по имени не называет, но точно не уверен. Просто чувствую запах ее влажных волос, прикосновение ее рук. Она крепко обнимает меня сзади.

– Я знаю, что ты устал, – тихо говорит Мустанг, – но ты нужен Севро.

– А Року? – спрашиваю я, поворачиваясь к ней.

Между нами столько недосказанностей. Столько вопросов, оставшихся без ответа. Столько преступлений, за которые мне не будет прощения. Столько гнева и, возможно, все еще слабая искра какого-то другого чувства. Я осознаю это, когда она нежно обнимает меня за шею и ее сильные пальцы словно наполняют меня энергией.

– Не сейчас, – отвечает она.

Значит, Рок думает, что во всем виноват я. Так оно и есть. Они все имеют право так думать. И это еще только начало.

23
Доверие

Нахожу его в общественной душевой. Севро заслуживает того, чтобы жить в покоях вроде тех, что затребовали себе остальные на время полета до Марса, но это не в его духе. Все равно в глубине души он остается мальчишкой, который додумался спрятаться в брюхе лошади. Хотя нет, мальчишкой его уже не назовешь.

– Ты ей нравился, Севро.

Он стоит передо мной, скрестив на груди худые веснушчатые руки. На бедрах – полотенце, еще одно свисает с шеи. Золотые не стесняются наготы, но Севро никогда не любил показываться обнаженным. С нашей последней встречи у него появилась татуировка: огромный черно-серый волк во всю спину. Упыри – это его все. Для меня они когда-то были лишь орудием, но теперь стали чем-то бо́льшим. Какая разница, если я все равно использую их? Он смотрит на воду, исчезающую в стоке душевой кабины, уносящуюся вниз прозрачным вихрем.