Мы дружно смеемся, а потом некоторое время сидим молча. Затем я спрашиваю его, когда он узнал. Оказывается, он заподозрил неладное еще в училище, когда услышал, как я послал подальше Феба. Говорит, что у меня тогда даже голос стал низким, как у алого. А потом Танцор показал ему видеозапись операций, которые мне делал ваятель Микки.
– Они каким-то образом поняли, что ты можешь доверять мне, а до тебя, говнюка, так и не дошло! Всегда так было и всегда так будет!
– А тебя это… не беспокоит? – спрашиваю я. – Ну, кто я такой на самом деле…
– Не беспокоит? Какое до жопы скромное словечко для такой чертовски серьезной штуки! – восклицает он, почесывая затылок. – Беспокоит! Сыпь на члене меня беспокоит! Тухлая рыба меня беспокоит! Всякие высокопоставленные кретины меня беспокоят! А тут… – разводит он руками. – Да забей! Ты мне больше по душе, чем все остальные засранцы во всех остальных мирах. Решил отплатить тебе услугой за услугу, раз уж я на самом деле выше тебя, засранец ты ржавый!
Громко смеюсь. Будь я алым, то казался бы карликом даже по сравнению с Севро.
– Значит, тебе известна цель моей миссии? Я не просто шпион. Все закончится крахом Сообщества.
– Вознесешься высоко – падать будет далеко!
– И все? – недоверчиво переспрашиваю я. – То есть ты в деле?
– Ну ты даешь, Дэрроу! – фыркает он. – Я шесть месяцев до тебя добирался! Потом на Тритоне ко мне пришел Танцор и открыл мне глаза на то, что у нас здесь происходит. Показал мне правду. Был ли я сбит с толку? Да уж, мягко говоря… Тем не менее я сел на этот чертов корабль, а потом у меня было три месяца, чтобы хорошенько все обдумать. И вот я здесь. Так что кончай уже сомневаться в моей преданности! Мои золотые «собратья» пытаются избавиться от меня с самого моего рождения, – шепотом говорит он и озирается по сторонам, несмотря на защиту от прослушки. – Единственные люди, которые отнеслись ко мне с уважением, не имели на то никаких оснований. Представители низших цветов. Например, ты. Думаю, пора отплатить тебе той же монетой.
– А что остальные? – напряженно спрашиваю я. – Крошка, Клоун?
– Это не моя тайна. Куинн бы поняла, – медленно говорит он, пытаясь держать себя в руках. – Остальные, возможно, присоединятся. Ведьма – вряд ли. Рок – ни за что на свете. Они слишком самовлюбленные. Насчет этой высокомерной верзилы, как ее там, не знаю.
– Виктра. А Мустанг? – спрашиваю я.
– Я в любовных делах не советчик, засранец ты эдакий! – Он встает. – Слушай, кстати! Если я стану революционером, мне что же, и на массаж к розовым нельзя ходить? Тогда это, конечно, отстой…
– Ну не знаю, – смеюсь я. – Если честно, пока не определился.
– Да забей! Массажа меня никто не посмеет лишить! Спина вообще никакая! – скалит зубы в широкой улыбке Севро. – У меня легко на сердце, Жнец, – говорит он, постукивая себя по тощей груди, – поэтому я знаю, что поступаю правильно. Сердце не врет. А у меня на сердце… как вы, алые, выражаетесь… охрененно легко!
* * *
Прощаюсь с Севро, выхожу из душевой и натыкаюсь в коридоре на Виктру.
– Августус приказал передать тебе, что покои Повелителя Праха теперь принадлежат тебе.
– Августус отдает мне самые большие покои?!
– Ты захватил корабль – тебе и трофеи, сказал он. Ты же знаешь, он всегда педантично соблюдает правила.
– Слушай, а ты знаешь, как туда пройти? Я что-то заблудился.
Виктра кивает и ведет меня по коридорам. Молчу. Усталый, но счастливый – оттого, что Севро со мной, Арес все еще верит в меня, а Танцор, как оказалось, жив. Это бальзам на душу после смерти Куинн.
– Полагаю, ты в курсе, что моя семья предала лорда-губернатора, – вдруг произносит Виктра.
– Да, слышал. Но ты все же осталась с нами.
– Я тебе уже говорила, что поступаю так, как считаю нужным. Мать не контролирует ни мои действия, ни мои счета. Пусть с Антонией развлекается, – с усмешкой косится на меня Виктра. – Вот таким ты мне нравишься!
– Вот таким? – не могу не рассмеяться я. – В смысле?
– Как бы сказать… Спокойным. Уверенным. Несмотря ни на что.
– А ты сегодня на удивление добра, – возвращаю я ей комплимент.
– Добра? Ну ты и выдумщик! Приятно, конечно, но нам обоим прекрасно известно, что доброй меня никак не назовешь.
Молча идем к моим новым апартаментам. Оглянувшись, вижу, что за нами по коридору шагает Рагнар. Если бы не повязки, покрывающие его израненное тело, то я бы его вообще не заметил. Взмахом руки даю ему знать, что он пока свободен.
– Ты могла бы послать ко мне кого-то из низших цветов, чтобы меня проводили сюда, – говорю я, ловя надменный взгляд Виктры.
– Но тогда мы бы с тобой не увиделись.
– Это единственная причина?
– У всех есть свои секреты, – озорно улыбается она, а потом пристально смотрит мне в глаза. – Я правда за тебя волнуюсь.
– За меня? – закатываю я глаза. – Ты на что намекаешь, Виктра?
– Да ни на что, – обижается она. – Какой же ты лицемер, Дэрроу!
– Я?!
– Помнишь, как Тактус отказался от скрипки, которую ты решил подарить ему? Подозревал, что ты захочешь что-нибудь взамен? Вот и со мной ты обращаешься точно так же! Похожий случай был в садах Луны, когда я пришла к тебе! Неужели так сложно поверить, что я тебе друг и ты мне небезразличен?! – с горячностью произносит она и морщит нос. – Ну вот, я из-за тебя становлюсь сентиментальной, фу!
– Прости… Просто ты… – Я пытаюсь подобрать подходящее описание для этой высокой женщины, но не нахожу слов. – Все время думаю о том, что ты сестра Антонии. Не могу выкинуть это из головы.
– Но я не такая, как она!
– Я все понимаю, но…
– Правда понимаешь? – Она дотрагивается до моей щеки и призывно приоткрывает губы.
Помню, как ее губы прикоснулись к моим перед катапультированием. Тогда я позволил ей поцеловать меня. Может быть, Виктра и холодна, но определенные чувства ко мне все же испытывает. Не такие, как Эо. Не такие, как Мустанг. Мягко отвожу ее руку и качаю головой.
– Странный ты мужчина, – тихонько вздохнув, роняет она.
Всего секунда, и от ее уязвимости не осталось и следа. Пантера снова выпустила коготки. Прислонившись к стене напротив меня, она опирается ботинком о стену и смотрит на меня искрящимися от веселья глазами. Вот эту Виктру я знаю хорошо.
– Ты любишь женщин, но не наслаждаешься нами, – улыбается она, слегка приоткрыв губы, и я не могу не заметить изящный поворот ее шеи, силу узких плеч, вздымающиеся груди. – А ведь мы можем подарить тебе наслаждение. Ты хоть знаешь, какая у меня нежная кожа?
– Ты меня дразнишь, – сдавленно смеюсь я.
– Еще как!