Дент прислонил свою новую картину к стене. В зрачке большого глаза виднелся еще один, поменьше, а в нем — другой глаз, пока наконец не остался последний, настолько маленький, что его едва можно было различить. Полотно создавало обратный трехмерный эффект, и зрачки складывались в туннель, уходящий в бесконечность. В левом верхнем углу Дент коряво нацарапал красной краской: «Это все дерьмо!» Жизнь, вот как он называл эту картину поначалу. Жизнь — дерьмо!
Краем уха Лиза по-прежнему слышала негромкий голос Эллы Фитцджеральд.
Лиза вернулась в кухню, но чай уже остыл. Она приготовила себе новый, сознавая, что нарочно тянет время. Ей не хотелось ложиться спать, хотя она и не понимала почему. Или просто не хотела назвать истинную причину. Пока не хотела.
Лиза посмотрела в окно. Живые изгороди темными полосами выделялись на фоне усыпанного веснушками звезд неба. Где-то громко тикали настенные часы, со скрипом и скрежетом готовясь пробить четверть часа.
— Лиза.
Она вздрогнула от неожиданности. В дверях кухни стояла Сабина, прижимая к груди Долли.
— Солнышко! Не можешь заснуть?
— Меня разбудила Бесси. Она ужасно шумит.
— Ну, иди ко мне. Я посажу тебя на колени. Хочешь, я расскажу тебе сказку?
— Да, пожалуйста. Про Златовласку. — Девочка прошлепала по полу босыми ногами и взобралась Лизе на колени.
Лиза прижала ее к себе и почувствовала, как вдруг ее глаза стали влажными.
Ей трудно было сосредоточиться на сказке, потому что она все время прислушивалась, не зарычит ли вдали мотор возвращающейся Бесси. Лиза окончательно умолкла на половине. Сабина уже крепко спала, сунув в рот большой палец.
Напольные часы пробили без четверти два. Лиза задумалась о том, сколько же сотен, если не тысяч, людей вслушивались в то, как они отмеряют каждые пятнадцать минут их жизни, пока они собирались заснуть, встать с постели или выйти из дома. Или пока ожидали возвращения любимого человека. Ждали хороших новостей. Или плохих.
Теплое тельце Сабины уютно устроилось у нее на груди. Лиза бережно провела пальцем по гладкой нежной щечке девочки. Где-то скрипнули половицы, и Лиза испуганно вздрогнула, едва не разбудив малышку, которая яростно зачмокала, не выпуская палец изо рта. Спустя еще некоторое время Лиза отнесла ребенка в постель и уложила в кроватку, накрыв одеялом. Лучше, чтобы ее не было рядом, когда сообщат о случившемся.
Спустившись вниз, Лиза включила телевизор и тупо глядела на экран, не видя его, пока наконец не сообразила, что показывают результаты президентских выборов. Похоже, победу на них одержал Ричард Никсон, а Хуберт Хэмфри проиграл. Басби будет безутешен. Лиза вспомнила, как он горевал, когда в начале года был убит Роберт Кеннеди. «Америка — проклятая страна!» — стенал он. Милый, родной Басби, такой эмоциональный и ранимый, совершенно не похожий на Дента, отличающегося крайним цинизмом. Дент никогда не голосовал. «Все политики — мерзавцы, — заявил он как-то. — Им нужна лишь власть, но еще никто из них не сумел воспользоваться ею во благо».
Лиза выключила телевизор, сделала себе еще чаю и стала ждать в темноте.
Поначалу она увидела свет фар. Они мазнули по верхушкам деревьев, отчего листья заискрились, словно атлас.
Когда машина подъехала к дому, Лиза встала и открыла дверь. Это был полицейский автомобиль, и мужчины в форме выглядели мрачными. Они явно чувствовали себя не в своей тарелке.
— Что случилось? — спросила Лиза так, словно ни о чем не догадывалась.
— Боюсь, мы привезли вам плохие новости. Ваш муж…
— Он мертв?
— Мне очень жаль… да.
На большой скорости Дент слетел с дороги и врезался в дерево. Но даже тогда железное здоровье помогло ему выдержать удар. Он был еще жив, когда проезжавший мимо мотоциклист заметил перевернутый чужой мотоцикл и остановился, чтобы помочь. Дент был жив и тогда, когда приехала «скорая» и отвезла его в больницу. Умер он только на операционном столе, меньше часа назад, скончавшись от многочисленных травм. Поскольку при нем не было никаких документов, полиции понадобилось некоторое время, чтобы установить его имя и адрес по регистрационному номеру Бесси.
Полицейские уехали. Лиза заверила их, что в доме есть люди, которые позаботятся о ней, — хотя она не нуждалась в сочувствии. Ей было холодно, и смерть Дента почти не тронула ее. Лиза прошлась по нижнему этажу дома, заварила свежий чай, выпила несколько стаканчиков виски и выкурила бессчетное количество сигарет. И вдруг в саду над краем живой изгороди появилась тоненькая полоска света, и одновременно весело зачирикала какая-то ранняя птаха. Ее песнь подхватили другие, пока воздух не зазвенел от их трелей, приветствующих рассвет. Лиза смотрела, как они на несколько мгновений взлетают ввысь, встряхиваются, а потом вновь ныряют в густую листву. Она обнаружила, что улыбается, глядя на эту невинную радостную суматоху. Вдруг тишину в доме нарушил громкий стук в дверь.
— Лиза! Моя дорогая Лиза! — Гэри Мэддокс, заплаканный и безутешный, протянул к ней руки. — Я услышал новости по радио, — глухо простонал он, зарывшись лицом ей в волосы.
— Гэри! Гэри! — воскликнула Лиза, высвободившись из объятий и взяв его за плечи. — Как, неужели тебе не все равно?
— Я никогда не думал, что можно так любить и ненавидеть одного и того же человека. Этот ублюдок!.. Господи, иногда я готов был убить его на месте.
— Не огорчайся, — принялась утешать Гэри Лиза. — Помни, Дент не стал бы оплакивать тебя. Или меня, если уж на то пошло.
Лиза разбудила Милли и рассказала ей о случившемся. Пожилая женщина разрыдалась, но вскоре справилась с собой.
— Старый дьявол наверняка подсматривает за нами, — пробормотала она. — Так что я не доставлю ему удовольствия видеть меня в слезах.
Сойдя вниз, Лиза сказала Гэри:
— Думаю, мне нужно немного поспать. Если хочешь, можешь оставаться здесь.
— Ты не будешь возражать, если я спущусь в подвал и посмотрю несколько его фильмов?
— Знаешь, — ответила Лиза, — если Дент, как уверяет Милли, сейчас наблюдает за нами, то, думаю, он бы хотел, чтобы мы занялись именно этим.
Она села на кровать, закурила последнюю сигарету и взяла подушку, чтобы подложить ее под спину. На пол полетела какая-то записка. Наклоняясь за ней, Лиза узнала корявый почерк Дента.
«Лиза, разум отказывается мне служить, и это происходит очень быстро. Прогрессирующее слабоумие. Оно не лечится, я узнавал. Знаешь, я обо всем догадался по твоим глазам. Будет только хуже, и я отказываюсь с этим жить. Я решил, что если забуду твое имя, то это будет означать, что мое время истекло. Я прожил дьявольски счастливую жизнь, и ты была лучшей ее частью. Не показывай эту записку никому. Счастливо оставаться. Дент».
— Я знала, — прошептала Лиза, поднося огонек зажигалки к уголку записки и опуская ее в пепельницу, чтобы она догорела. — В глубине души я знала обо всем.