Трое крепких парней, белобрысых и похожих, сразу подтянулись.
– Родня? – поинтересовался Павел.
– Так точно! – осклабился тот, что стоял посередине. – Братья мы. Кричевцовы наше фамилие. Я – Минай, а это Елисей и Константин.
– Ага… «Т-34» знаете?
– А то!
– Замечательно. Вот что, бойцы. Наш отряд создан для борьбы с немцами в тылу врага. Танкисты нам пригодились бы. Спрашиваю всех: согласны служить в отряде осназа?
– Так точно! – вразнобой гаркнул отряд.
– Служат у нас добровольцы, люди проверенные и перепроверенные. И вам я тоже под честное слово верить не буду. До утра побудете здесь, на нашей станции, запрем вас во-он в том складе. Раненым поможем, всех накормим. Карасев, распорядись. Ты же у нас командир…
– Слушаюсь, товарищ майор!
Вышедшие из леса бойцы отряда «Олимп» живо смешались с товарищами, вернувшимися из рейда.
– Данила, привет! – пропищала Ася.
Улыбаясь, Судоплатов поднялся на бревенчатый «перрон» и глянул в сторону запада. Оттуда неумолимо перла чудовищная, злобная, опасная сила. Ничего, усмехнулся Павел, сила действия равна силе противодействия!
Сводка Совинформбюро от 28 июня 1941 года:
«В течение 28 июня наши войска, отходящие на новые позиции, вели упорные арьергардные бои, нанося противнику большое поражение.
В боях на Шауляйском направлении наши войска захватили много пленных, значительное количество которых оказалось в состоянии опьянения.
На Минском направлении войска Красной Армии продолжают успешную борьбу с танками противника, противодействуя их продвижению на восток.
По уточненным данным, в боях 27 июня на этом направлении уничтожено до 300 танков 39-го танкового корпуса противника.
На Луцком направлении в течение дня развернулось крупное танковое сражение, в котором участвует до 4000 танков с обеих сторон. Танковое сражение продолжается».
«В прошлой жизни» немцы заняли Минск 28-го числа. Нынче красноармейцы сдерживали наступление 3-й танковой группы Гота с северо-запада и 2-й танковой группы Гудериана с юга вплоть до 30 июня. 43-я истребительная авиадивизия генерал-майора Захарова силою двух полков прикрывала Минск с воздуха. Немецкие бомбардировщики шли без истребительного прикрытия – «Мессершмиттам» не хватило бы топлива долететь. Видимо, немцы рассчитывали на то, что все аэродромы РККА будут разбомблены, и их бомбовозы некому будет сбивать. Тут они малость просчитались – и десятки «Юнкерсов» догорали на земле.
Оборону Минского укрепрайона «Линии Сталина» держал 44-й стрелковый корпус, двумя дивизиями – 64-й и 108-й – по линии Дзержинск – Заславль – Стайки. Бои шли круглые сутки, красноармейцы из 64-й уничтожили за три дня более 300 танков, бронеавтомобилей и грузовиков противника [12] . Так и не сумев прорваться на этом участке, немцы двинулись в обход Минска на Острошицкий городок. Их «горячо» встретила 100-я стрелковая дивизия. Уничтожив более сотни танков, дивизия перешла в наступление, отбросив фашистов на 15 километров.
Ожесточенно держали оборону артиллеристы 49-го корпусного артиллерийского полка, пограничники 16-го Дзержинского погранотряда, части войск НКВД, но силы были слишком не равными. К вечеру 2 июля немцы прорвали советскую оборону и вошли в Минск.
Всех беженцев, которых они могли перехватить, фашисты сгоняли в концлагерь под Минском. Пять дней подряд тысячи заключенных – взрослых и детей – морили голодом. На шестой день узникам выдали гнилые селедки – одну на три человека. На тысячу заключенных привозили в день одну бочку воды, и это при том, что во всем лагере имелась одна-единственная ржавая кружка. Сотни умерших лежали по неделе. Каждый день комендант отбирал по спискам людей, и утром их расстреливали. Однажды он приказал большой группе евреев копать котлован. Когда тот был вырыт, евреев связали, побросали в яму, а белорусам приказали их засыпать землей. Белорусы отказались, и их расстреляли вместе с евреями. На советскую землю приходил «новый порядок»…
…К 5 июля спецотряд «Олимп» разросся до полутора тысяч человек за счет окруженцев – уцелевшие в боях красноармейцы пробирались к линии фронта маленькими группками, а люди Судоплатова их перехватывали. Одних, подлечив и подкормив, слали дальше, а других оставляли при отряде – пограничников, бойцов частей НКВД, «безлошадных» танкистов.
Павел подумал и разделил отряд на два, выделив опергруппу «Победители» под командованием Медведева. «Отпочковавшись», отряд ушел в рейд на Ровно, а Судоплатов готовил маленький «блицкриг». Когда агент «Вежа», заброшенный в Брест, сообщил, что к отправке готовится состав с подкреплением, Павел вывел к железной дороге четыре танка и столько же «ЗИСов», тянущих на прицепе зенитки. Танки и пушки расположили по обе стороны путей, замаскировав в лесочке. Состав проследовал с немецкой точностью. Кусая губы от нетерпения, Судоплатов ждал. Радист был при нем, но никаких команд он не подавал – все ЦУ были розданы.
Залп из зенитных орудий не впечатлил особо, зато эффект был потрясающим – пробитый котел немецкого военного паровоза «BR-44» рванул, словно фугас, разве что вместо дыма восклубился пар. Снаряды терзали пассажирские пульманы и товарняк, иногда, правда, простреливая их насквозь, но зенитчики с танкистами не боялись попасть по своим – пути располагались немного выше позиций, занятых «тридцатьчетверками» и орудиями. Танки долбили вагоны в упор, доставалось и платформам.
– Репнин! – крикнул в микрофон Павел. – Репнин!
– Слушаю! – прорвался голос сквозь помехи.
– Последние две платформы не трогай! Там машины с рациями! Пригодятся!
– Понял!
На последних платформах горбились восьмиколесные бронеавтомобили «Панцерфункваген» с большими рамочными антеннами, поднятыми над башнями на кронштейнах. Одну из них снаряд нашел-таки, но вторая вроде уцелела.
А пушки били и били, грохотали и грохотали. Вагоны горели, из тех, в которых были сложены боеприпасы, разлетались убийственные «фейерверки». Гитлеровцы, расхристанные, без касок, порою и без сапог, выскакивали наружу, пытаясь отстреливаться или попросту спастись – и попадали под перекрестный огонь пулеметов. Тут и курсовые на «Т-34» вносили свой вклад, и «ДШК» в кузовах «ЗИСов», и «Дегтяревы» залегших бойцов. Автоматчики тоже старались – кашель ППД сливался с сухим треском трофейных «Шмайссеров».
Только раз возник офицер, безуспешно пытавшийся взять ситуацию под контроль – снайпер снял его, чтобы тот не портил общей картины разгрома. Вскоре огонь стих, лишь патроны, сложенные в вагонах, продолжали рваться.
– Танкам отходить! – приказал Судоплатов. – Зенитчики! Вы тоже отбываете. Спасибо за работу.