Усевшись поудобнее, наемники взялись руками за вбитые в панцирь скобы.
– И что дальше? – спросил Гайно, потому что паук и не думал трогаться с места.
Павел пожал плечами и постучал прикладом автомата по панцирю.
– Трогай, братишка! – шутливо обратился к пауку Павел.
К его удивлению паук взмахнул лапами и заскользил по песку.
– У тебя здорово получается, – с уважением сказал Гайно. – Теперь остается только узнать, как его останавливают. А что, в Реальном мире тоже есть песчаные пауки?
Паук передвигался по поверхности мерными, ровными толчками широко расставленных лап. Павлу никак не удавалось уловить ритм движения, и его бросало то вперед, то назад. Через полчаса такой езды лицо Павла, несмотря на покрывающий его ворс коротких серых волосков и палящее солнце, сделалось мертвенно бледным, с зеленоватым оттенком.
– Тебе нехорошо? – забеспокоился Гайно.
– Ничего, дотерплю, – выдавил сквозь стиснутые зубы Павел. – Наверное, недалеко осталось.
Впереди уже виднелись серые прибрежные скалы. Вскоре в просветах между ними появилась полоска моря грязно-синего цвета. Резкие порывы ветра, доносившиеся с моря, не несли с собой ни свежести, ни прохлады – Мертвый берег.
Паук остановился в нескольких метрах от кромки воды.
Не слезая с паука, Павел огляделся по сторонам, пытаясь определить, то ли это место, где он когда-то встретил Гельфульда Глумза. Метность вокруг была настолько однообразной, что Павел не мог отыскать никаких четких ориентиров. Тем более что от первого посещения Мертвого берега у него в памяти остались только береговая полоса да ниша в скале, в которой прятался пленник фараона.
Из-за серого, остроконечного обломка скалы опасливо выглянул худой, дочерна загоревший человек со спутанными, давно не мытыми и нечесанными космами волос и бороды. Настороженный взгляд его быстро скользнул по оседлавшим паука немникам. Зрелище это для пленника Мертвого берега было в высшей степени необычным, а потому внушало опасение.
– Это он! – увидев человека, воскликнул Павел и, спрыгнув со спины паука, бросился вперед.
– Кто вы такие? – Человек испуганно попятился от странного незнакомца, пока не уперся спиной в каменную стену. – Что вам нужно?
– Не бойтесь, мы ваши друзья, – Павел поймал человека за руку. – Я узнал вас. Вы – Гельфульд Глумз.
– Но я вас не знаю, – запротестовал тот.
– Вы помните, примерно месяц назад здесь у вас неожиданно появился человек из Реального мира? – напомнил Глумзу Павел. – Его звали Павел…
– Да, – после недолгого колебания признал сей факт Глумз.
– Так это и был я! Так случилось, что я потерял свое прежнее тело. Пришлось обзавестись этим. – Павел для убедительности постучал себя в грудь.
Глумз, закусив губу, смотрел на Павла с явным недоверием.
– Вы мне не верите? – обескураженно воскликнул Павел.
Кусая губу, Глумз продолжал упорно молчать.
– Я расскажу вам, как исчез отсюда этот человек. Когда его попытались схватить смотрители, он произнес пространственную формулу из вашей книги: ауру-тха, ахту-руа.
Лицо Глумза дернулось.
– Это правда? – почти шепотом произнес он.
– Что именно? – переспросил Павел.
– Что вы тот самый человек из Реального мира? – так же тихо спросил Глумз.
– Да! – обрадовавшись, что дело наконец-то сдвинулось с мертвой точки, Павел быстро кивнул. – Но я уже больше месяца вынужден скитаться по Миру сна. Единственное мое желание – вернуться домой. Но я не могу этого сделать, не имея собственного тела. Мне нужна ваша помощь.
– Послушай, что ты хочешь добиться от этого старика? – раздраженно крикнул Гайно.
Не имея возможности без помощи Павла спуститься со спины паука на землю, он почти не слышал его разговора с Глумзом.
Павел за руку подтащил Глумза поближе к пауку.
– Будьте добры, назовите моему другу свое имя, – попросил он.
– Гельфульд Глумз. – Глумз церемонно поклонился, а затем смущенно развел руками, как будто за что-то извинялся.
– Ну, что ты скажешь теперь? – с вызовом спросил Павел.
Гайно недоверчиво сморщил нос.
– Это либо самозванец, либо сумасшедший, – без какого-либо почтения к великому ученому и мастеру зеркал произнес он. – Если хочешь, я могу отыскать для тебя еще десятка полтора таких же Глумзов.
– Почему же тогда фараон держит его на Мертвом берегу? – начал сыпать вопросами Павел. – Почему сюда пытаются прорваться отряды центурионов? Зачем им нужен сумасшедший?..
Гайно задумчиво почесал подбородок.
– Тут мне нечего возразить, кроме того, что Гельфульд Глумз мертв, – сказал он и, игриво подмигнув Глумзу, добавил: – Не так ли, старик?
– Вы совершенно правы, молодой человек, – невозмутимо ответил ему Глумз. – Я, Гельфульд Глумз, умер пять лет назад. Я покончил с собой, когда за мной пришли смотрители. Так решили те, кто присутствовал при этом. На самом же деле я оставил им только свое мертвое тело, а сознание отправил в Статус.
Былое недоверие мгновенно слетело с лица Гайно, уступив место азартной заинтересованности.
– Вот это да! – восторженно воскликнул он. – Вот это трюк!
Павел удивленно перевел взгляд с Глумза на Гайно и обратно.
– Мне кажется, я чего-то не понимаю, – растерянно развел он руками. – Что за штука этот ваш Статус?
– Статус – некая пространственно-временная точка, в которой сознание может существовать бесконечно долгое время, практически вечно, не изменяясь, в том самом виде, в каком оно попало туда, – обращаясь в первую очередь к Павлу, сказал Глумз. – Это нечто похожее на замкнутую систему из множества зеркал, в которой изображение, передаваясь с одного зеркала на другое, движется по кругу, пока не возвращается на то первое зеркало, с которого все началось. И так без конца. Таким образом, сознание-изображение находится в постоянном движении и в то же самое время неизменно.
– О чем бы ни начали говорить в Мире сна, все рано или поздно сводится к зеркалам, – досадливо мотнул головой Павел. – Неужели вы в самом деле считаете, что вся Вселенная состоит из зеркал?
– Конечно, нет. – Глумз посмотрел на Павла с удивлением и даже недоумением. – Зеркало – всего лишь символ, простейшее понятие, оперируя им, можно объяснить вещи и явления, постичь природу которых иначе невозможно. В Реальном мире вы с той же целью используете понятия точки, прямой и плоскости.
– Ну наконец-то нашелся ученый человек, который все мне объяснил, – с искренним облегчением произнес Павел. – А то все зеркала, зеркала, зеркала… Я уж не знал, что и думать.
– Удивительно уже то, что вы пытались в этом разобраться, – улыбнулся Глумз. – Физическая природа Мира сна в значительной степени отличается от Реального мира…