– Они впечатлены потому, что они гики, – сказала Миа, не отрывая взгляда от стекла.
– А это значит?..
– Уважение, – сказала Миа. – Он явно подготовился. Если наступит тот день, когда кто-то совершит налет на его бункер, на этот случай у него была система, которая удалит все данные.
– И это впечатляет, потому что?.. – сказал Мунк, все еще с озадаченным выражением лица.
– Потому что это непросто, – ответила Аннете.
– Ладно, – вздохнул Мунк. – Так что у нас? Каково наше положение?
– У нас ничего нет, – сказала Аннете Голи. – Все, что у нас есть, – это предположение.
Она кивнула в сторону Мии с недовольным видом.
– И то, что он пришел к нам с этим видео.
– И что это означает? – сказал Мунк.
– В смысле?
– Ну, сколько мы можем его держать? Что нам делать?
– В том, что он знает свои права, сомнений нет, – вздохнула Голи, бросив взгляд на юного хакера.
– Правильно я вас понимаю, что он предоставил только свое имя, дату рождения и место жительства?
Миа кивнула.
– Много раз, – вздохнул Мунк.
– И как вы знаете, это все, что он обязан сообщить по закону, – продолжила полицейский адвокат. – Этот молодой человек очень хорошо понимает, о чем речь. Через четыре часа мы должны выдвинуть обвинение, после у нас есть двадцать четыре часа, чтобы предоставить его судье, а потом поместить под предварительное заключение.
– Мы знаем свою работу, – раздраженно прервала ее Миа.
– Так как мы взяли его в воскресенье, – продолжила Аннете, не обращая на нее внимания. – А это не рабочий день, значит, мы можем задержать его дольше без предъявления обвинения, а вчера мы этого не сделали, потому что нам не в чем его обвинять кроме как в помощи нам, а по последним данным, это не преступление, скорее наоборот. Сейчас мы с вами нарушаем закон. Причем каждую минуту.
Аннете показала на свои наручные часы, чтобы подчеркнуть сказанное, и Миа, несмотря на возрастающее раздражение, прекрасно знала, что Голи права.
– Так мы его не обвиняем?
Мунк посмотрел на Мию.
– Нам не в чем его обвинять, – сказала Аннете.
– Ложные показания? – спросила Миа.
– Как это?
– Он сказал, что нашел видео на сервере в магазине антиквариата на Уллеволсвейен, 61, Грёнли проверил его, но там ничего нет.
– И когда подозреваемый пришел с ложными показаниями?
Голи включила адвокатский тон.
– Ты прекрасно знаешь, – начала Миа. – Я сидела в «Лорри»…
– Так значит, подозреваемый признался в состоянии алкогольного опьянения? Следователю, который тоже был под воздействием алкоголя? Без присутствия адвоката? Также хочу отметить, дорогие судьи, что обвиняемый – трезвенник и обычно не употребляет алкоголь, но в этот вечер мой клиент…
– Ладно, ладно, – сказал Мунк, подняв руки перед собой.
– У нас ничего нет, – подытожила Голи.
– Что ты сказала? – спросила Миа.
– Нам не в чем его обвинять, – повторила Аннете.
– Нет, я не об этом. Он не пьет? Откуда ты знаешь?
– Габриэль мне сказал.
– Но почему? – Миа снова уставилась на юного хакера. – Угрызения совести, – пробормотала она.
– Что? – переспросил Мунк.
– Если он не пьет… Зачем он решил найти меня? Зачем пил пиво одно за другим, как будто всю жизнь только этим и занимается?
– У нас ничего нет на него, – повторила Голи.
– Угрызения совести, – повторила Миа.
– Мы вынуждены его отпустить, – настаивала светловолосая коллега. – Это все какой-то бред. Он здесь только потому, что Миа что-то чувствует. Честно говоря, вот что я вам скажу. Я знаю, что ты крута, Миа, но алло! Холгер?
Она посмотрела на Мунка.
– Держать его здесь незаконно. Он может подать на нас в суд, если захочет.
– Что сказали в Управлении уголовной полиции? – спросил Мунк.
– У них тоже ничего нет, – вздохнула Аннете. – Он есть в их списке – и это все. Если бы было за что, они бы давно его взяли.
– Ты в этом уверена? – спросила Миа, не глядя на Аннете.
– В чем?
– Что он обычно не пьет?
– Габриэль так сказал, – вздохнула Голи. – Зачем ему врать?
Она опять подняла взгляд на Мунка и всплеснула руками.
– Я серьезно, боже мой, парень пришел к нам с этим видео, помог нам в расследовании, сидит тут уже черт знает сколько, нам не в чем его обвинить. В уголовной полиции ничего на него нет, парень чист. Алло, Холгер, ты слышишь?
– Его мучает совесть за что-то, – повторила Миа. – Дайте мне пару минут.
– Холгер? – продолжила Аннете. – У нас нет никаких причин, чтобы…
Но Миа Крюгер не услышала конец предложения, она уже вышла из комнаты. Она открыла дверь в кабинет, где Сканк по-прежнему сидел, положив руки на колени и выпрямив спину, точно так же, как когда они его взяли.
– Привет, – сказала Миа, сев на стул напротив.
Сканк поднял на нее глаза.
– Вы разве не включите диктофон? Сейчас 18:05. Допрос продолжается. Присутствует Миа Крюгер…
– Нет, – сказала Миа, подперев голову руками.
– Меня зовут Кристиан Карлсен, – сухо сказал юный хакер. – Я родился 5 апреля 1989 года. Мой настоящий адрес проживания…
– Да, Сканк, ты это уже говорил. Я знаю, что ты разбираешься в своих правах и во всем этом.
Миа опять откинулась на спинку стула и посмотрела на него. Хакер с черно-белыми волосами встретился с ней взглядом, но по-прежнему не двигался.
– Послушай…
– Меня зовут Кристиан Карлсен, – начал он, но Миа его перебила.
– Ладно, Сканк, я ошиблась, ладно? Моя ошибка.
Хакер сидел тихо, и Миа тоже ничего не говорила, у нее было какое-то смутное чувство.
Он пришел к ней.
Нашел ее в «Лорри».
Напился, хотя вообще не пьет.
– Это не считается, если вы не включите диктофон, – сказал Сканк. – Если здесь нет диктофона, это мало поможет, насколько я знаю, каждый, кого допрашивают, должен…
– Ладно, Сканк, – опять прервала его Миа, приложив ладонь ко лбу. – Мы не собираемся тебя ни в чем обвинять. Нам не в чем тебя обвинять, по словам моей коллеги там… – Она показала на стекло за собой. – Так что ты герой. Ты помог нам в расследовании, без тебя мы бы никогда об этом не узнали, ладно?
Парень перед ней не двигался и не отводил от нее взгляда.