Сазерленд так плотно сжал челюсти, что Юэн удивился, как он мог еще говорить.

— Если ты думаешь, что я позволю тебе путешествовать вдвоем с Охотником…

Мэри пренебрежительно махнула рукой.

— В таком случае отправляйся с нами.

По-видимому, в характере этой девушки было больше от сестры, чем полагал Юэн. Она способна хитрым образом заставить мужа уступить ей, однако Юэн не поддастся на такие уловки.

— В одиночку я смогу двигаться быстрее, миледи. С вами мне будет труднее выполнять свою работу.

Грубоватое, прозаичное обоснование (в отличие от беспокойства по поводу ее нежных чувств) сработало гораздо эффективнее. Решительность Мэри сменилась покорностью.

— Я не подумала об этом. Я не хочу быть обузой.

— Тогда позвольте мне сделать все самому. Вы можете доверять мне, я не допущу, чтобы с вашей сестрой что-то случилось.

Мэри кивнула. Сазерленд и Брюс посмотрели на Юэна так, словно он сотворил чудо.

В конце концов было решено, что Сазерленд и Маккей будут прикрывать Юэна и Маклина на случай, если они встретят английских патрульных. В войне, возможно, наступил временный перерыв, пока Эдвард решил отступить на зиму в Берик, но охота на «мятежников» — в особенности на «призраков Брюса» — не прекращалась. За последние несколько месяцев борьбы их репутация неуловимых воинов значительно возросла. Их внезапные налеты, благодаря которым они прославились, были непредсказуемыми и вызывали панику у англичан. Куда бы они ни направлялись, хайлендские гвардейцы «волшебным» образом узнавали, где искать их.

Конечно, здесь не было никакого волшебства: все объяснялось хорошо организованной разведкой. Кто бы ни был осведомителем Брюса (король отказывался открывать его имя), он никогда не ошибался. Некоторые гвардейцы полагали, что таким осведомителем мог быть кто-нибудь из высших чинов в команде Эдварда. Наиболее вероятным считался Ральф де Монтимер, который был женат на свояченице английского короля. Юэну было безразлично, кто это, пока информация продолжала поступать.

В течение следующих нескольких месяцев, пока Эдвард отдыхал и старался поднять дух своего ослабевшего войска, главное сражение откладывалось, но продолжались локальные стычки на границе. Поговаривали о мире, поскольку Брюс должен принять участие в переговорах в Селкеркке перед Рождеством, однако граница оставалась зоной военных действий, и путешествие в английский пограничный район вблизи английских крепостей было особенно опасным, учитывая охоту на «призраков».

Хотя Хайлендская гвардия состояла из лучших воинов, они не были непобедимыми — или невидимыми, коли на то пошло, пусть Юэн делал все возможное, чтобы они стали такими. Это новое задание казалось довольно рискованным, и Юэн был рад дополнительным силам на случай, если они привлекут нежелательное внимание.

Было решено выступить на рассвете. Сазерленд вывел свою жену из комнаты и обменялся взглядом с Юэном. Тот понимающе кивнул. Юэн собирался поговорить с ним позже, когда Мэри не будет поблизости. Сазерленд, как и Юэн, чувствовал, что король что-то недоговаривает.

— О чем вы умалчиваете? — спросил Юэн, как только дверь за супругами закрылась.

Лицо Брюса помрачнело, и у Юэна возникло нехорошее предчувствие. Если бы он не знал себя достаточно хорошо, то мог бы подумать, что охватившее его тревожное чувство — это страх.

— Один из наших курьеров — монах — был найден несколько недель назад мертвым.

Юэн почувствовал, как сердце его упало. Проклятие, это все-таки страх!

— Какую связь он имел с Джанет? — с трудом произнес Юэн.

— Очень небольшую. Но этот монах был нашим главным связующим звеном, когда Джанет работала там.

Юэн надеялся, что его раздражение осталось незамеченным. Король знал, что он думал о «работе» Джанет. Девушка не бросила это дело.

— Почему она оказалась в Роксборо?

Брюс, по-видимому, размышлял, как много можно ему рассказать.

— Она торговала там вышивкой и обменивалась посланиями с кем-то в замке. Монах помог ей занять место на рынке.

— Есть вероятность, что ее разоблачили?

— Возможно, но наш человек в замке в безопасности.

— Может быть, он предал ее?

Брюс холодно взглянул на него и покачал головой.

— Нет.

— Как вы можете быть уверены в этом?

— Я уверен. Это все, что тебе следует знать.

— Но смерть монаха вас беспокоит.

Брюс кивнул.

— Мне кажется, это не случайное стечение обстоятельств.

Юэн согласился. Но это еще не повод предполагать, что с Джанет что-то случилось. Он должен обладать ясным сознанием, готовясь к предстоящим поискам.

— Найди ее, — сказал Брюс, — и доставь домой.

Юэн кивнул.

— Будет сделано.

Король смерил его продолжительным взглядом.

— Надеюсь, это задание не вызовет у тебя трудностей?

Юэн напрягся.

— Почему оно должно вызвать трудности?

— Мои бывшие невестки отличаются красотой, как ты мог заметить. Хочу напомнить: Джанет предназначена другому, если, конечно, она не примет постриг по-настоящему.

Юэн сжал челюсти.

— Я знаю это, сэр. — И ему не надо об этом напоминать, черт возьми. Очевидно, Брюс почувствовал что-то раньше и недвусмысленным образом дал ему понять, что он должен держаться от нее подальше. Но Юэн не нуждался в разъяснениях.

— Хорошо, — сказал король и слегка склонил голову в знак окончания разговора.

Юэн повернулся к двери, но резкий смех Брюса его остановил.

— Когда найдешь ее, не говори, что я приготовил для нее мужа, иначе она снова исчезнет.

Напоминание о ее обручении заставило Юэна заскрежетать зубами. Тем не менее он сумел улыбнуться, поскольку, казалось, король ожидал от него именно такой реакции.

Он найдет Джанет и доставит ее к нареченному. Однако едва ли это доставит ему удовольствие.

Глава 9

Монастырь Резерфорд, шотландский пограничный район, 1 декабря 1310 года

Ссылка, на которую Джанет обрекла себя, была ей не по душе. Чрезмерная осторожность противоречила ее натуре, особенно когда приходится перевоплощаться из итальянской «сестры Дженны» в «новообращенную Элеонору», английскую вдову из Камберленда. Она не могла изменить внешность, но поменяла имя, национальность и даже цвет головного покрова.

«Это ненадолго», — говорила она себе. Монах Том обещал прийти за ней, когда ей не будет грозить опасность.

Но что же его задерживает?

Деревья еще были покрыты густой листвой и трава по-прежнему зеленела, когда он доставил ее к монахиням в монастырь Резерфорд, расположенный в нескольких милях к западу от Роксборо, после столкновения с отцом Саймоном.