— Хвост вырос, да? — облизав от волнения губы, спросила я шепотом.
— Если бы просто вырос, — сказал куратор, покосившись на заднюю часть полоза, которая гибкой черной лентой шарила по огромной постели в поисках, видимо, меня. Хотя, судя по игривому шлепку, доставшемуся сильфу, может, и его. — У нас тут какое-то новое поветрие, что ли, — сны друг другу засылать? — поинтересовался брюнет, испарив щелчком пальцев вклинившийся в наши грезы хвост, хозяин которого, надо думать, по сценарию Змейса прятался под кроватью. — Ты не только ходячая катастрофа, Эллис, ты еще и законодательница мод, — усмехнулся он, поцеловав меня в кончик носа.
— На сны? — все так же тихо, ибо голос не спешил возвращаться, спросила я.
— И на сны тоже, — ответил Силарин, глядя мне в глаза.
И снова между нами стало жарко от вспыхнувшего с новой силой желания, которое всего пару секунд назад сжигало меня изнутри, но из-за явления чужого хвоста малость угасло. Я как зачарованная подняла руку и провела подушечками пальцев по щеке мужчины, его губы дрогнули, едва успокоившееся дыхание опять стало тяжелым, а хриплый голос с интонациями, напрочь отключавшими мне мозг и активирующими чувственность, произнес:
— Усвоила разницу между твоими картонными персонажами и тем, что происходит сейчас между нами?
Я кивнула, не в силах отвести взгляд от искрящихся яркими всполохами глаз нависшего надо мной мужчины. Красивый, сильный, властный… мой. И плевать, что это только сон. Надо пользоваться ситуацией и исправлять ошибки, раз уж мы над ними так интересно работаем. Сжав тонкие косички, я притянула голову Силарина к себе, чтобы шепнуть ему в губы:
— В следующий раз, господин учитель, отправлю вам усовершенствованную версию.
— В следующий раз, госпожа ученица, мое наказание поцелуями может и не ограничиться. — Он снова впился в мой рот, и я привычно поплыла, теряя ориентиры, хватаясь за мужчину, как за спасительный круг в сводящем с ума море вожделения, волны которого захлестывали, затягивая в бурные водовороты страсти. Один из них меня и поглотил, отправив в темноту. Или это было что-то другое?
Просыпалась я медленно, с трудом выползая из вязкой пучины насланного сна. Создавалось ощущение, что у меня жуткое похмелье, сопровождавшееся не только головной болью, но и провалами в памяти. Потому что единственная мысль, засевшая в голове, подобно стучащему по мозгам дятлу, звучала просто: «Интим был или нет?» Осознав, насколько глупо беспокоиться о том, что приснилось, я тяжело вздохнула и открыла глаза. Снова зажмурилась, пытаясь отогнать наваждение. Затем опять посмотрела на прикроватную тумбочку и философски изрекла:
— Белочка пришла.
— Сама ты белочка! — ответил голосом зеленого орсиза ярко-рыжий зверек, который прятался за потрепанным хвостом.
— Знакомые все моськи, — прищурилась я, внимательнее вглядываясь в навестившее меня на рассвете существо, напоминавшее моего прежнего знакомого только мохнатостью и размером. Впрочем, и на лесного грызуна оно не особо походило, разве что окраской и облезлым хвостом. — А почему цвет такой странный?
— Маскировка, — с умным видом ответил гость и, скромно потупив глазки, добавил: — Под белочку.
— Право слово, лучше бы под лису заделался, — вздохнула я, вставая с кровати.
— Лисы не летают.
— А белки, значит, летают? — Я даже обернулась, чтобы снова взглянуть на это чудо в камуфляже. Вдруг крылья не заметила, пораженная в самое сердце внешностью, больше подходящей побитому жизнью бобру.
— Могут, но не хотят. Они же летяги. А я вот… летаю! — гордо заявил пушистик, выпустив из лапок всклокоченный хвост и выпятив колесом грудь.
— А вид такой странный почему? Студенты пытались поймать летающую белочку?
— Ах, если б только студенты! — всплеснул лапками горе-конспиратор и принялся по-собачьи отряхиваться, избавляясь от морока. — Ладно, ведьма, не будем о грустном. Я к тебе вообще-то по делу.
— Излагай, — потирая ноющие виски, милостиво разрешила я.
— Нас это, того… спасать надо, — немного помявшись, жалобно вздохнул орсиз.
— Опять?
— Да.
— Хозяин лютует?
— Если бы хозяин. Хозяйка!
— Кто-кто? — взвилась я, забыв о головной боли и прочих неприятностях. — Какая, к чертям собачьим, хозяйка у этого бабника? При живой-то жене… невес-с-сте! — перешла на шипение я, готовая покусать неверного жениха прямо сейчас. — Если это та полосатая «зебра», я ей копыта вырву и…
— Это не зебра, — снова вздохнул зверек, — это Василиса. Она же василиск. Приехала ночью с двумя сундуками, полными кактусов. Спасай, ведьма, а? — И, выдержав многозначительную паузу, попросил: — Свари кактусовку!
Катарина
Я парила в центре гигантского смерча, самоотверженно пытаясь усмирить воздушного монстра…
Ладно, все было не совсем так. На самом деле меня болтало, как рыбку в огромном аквариуме на корабле во время шторма. И как рыбка, я без конца открывала и закрывала рот, силясь не то отдышаться, не то выругаться на учебное пособие, которое по «доброте душевной» создал для меня Силарин. Наверняка куратор узнал, кто авторы эротического шедевра, снившегося ему ночью. Вот как пить дать догадался! И отомстил на первом же практическом занятии. Сегодня в расписании значилась тренировка по усмирению стихий. Мы и тренировались две пары подряд. Хорошо еще, что не после обеда, а то желудок мой таких кульбитов точно бы не выдержал.
На огромном полигоне, похожем на локальный апокалипсис, собрались стихийные бедствия на любой вкус. Гномы боролись с камнепадом, драконы активно тушили огонь, дриада с лешим сражались с живыми корнями, ползущими из-под земли, княжич с эльфом и мавкой пытались засунуть обратно в гигантскую лужу жуткую каракатицу, тянувшую к ним свои извивающиеся щупальца. Элька с Кейсаром о чем-то спорили, стоя на самом безопасном участке тренировочной площадки, ну а я кувыркалась внутри воздушной воронки, стараясь нащупать ее сердце, чтобы прекратить наконец свой принудительный аттракцион. Учитель сказал, что, прежде чем устраивать стихийные бедствия, мы должны научиться сводить к минимуму наносимый ими ущерб в кратчайшие сроки. Получалось плохо. У меня так точно.
То ли я навыки растеряла из-за постоянного недосыпа и переживаний, участившихся в последние дни, то ли куратор умудрился создать какой-то неправильный смерч с нехарактерными повадками и накостным характером. Да-да, именно с характером! Как иначе назвать то, что мною игрались, как мячиком: кидали из стороны в сторону, разворачивали, закручивали, затягивая в воронку, и, едва мне удавалось с помощью магии нащупать место зарождения стихии, выплевывали в серый туман туч, искрящих разрядами молний, которых я не боялась только благодаря «абсолютному щиту», поставленному Сигурдом. В противном случае уже загремела бы к лекарю в лазарет с подпаленной шкуркой и стоящими дыбом волосами. А еще в процессе нашего со стихией противостояния меня кто-то невидимый постоянно дергал за косу, ехидно хихикал и то и дело задирал юбки, обнажая ноги в полосатых чулках и обтягивающих шортиках, которые носили все летающие на метлах ведьмочки.