Нет.
Нет.
И еще раз – нет.
В том смысле, что не нужно думать о том, что не имеет смысла.
Хотя если так рассуждать, то бессмысленной окажется сама жизнь.
А кто сказал, что это не так? Кому удалось хотя бы раз тем или иным способом доказать обратное?
Вода – мокрая, лед – холодный, жизнь – дерьмо. Кто это сказал?… Какая разница, кто, если так оно и есть!…
Не думать ни о чем, просто совершать привычные простые движения, не торопясь, спокойно, очень медленно.
Ше-Киуно поднял руку и провел ладонью по зеркалу. Все хорошо – он видит в зеркале себя. Но если очень долго смотреть на свое отражение, то рано или поздно начнешь находить незнакомые черты. Ну, например, Ше-Киуно точно помнил, что три малых цикла не выходил из дому, а следовательно, и не брился. Почему же в таком случае – он провел ладонью по подбородку – щетина едва заметна?
Как бы там ни было, нужно побриться, хотя бы для того, чтобы завтра не задавать себе тот же дурацкий вопрос.
Не глядя в зеркало, Ше-Киуно аккуратно расставляет на стеклянной полочке флаконы и баночки: одеколон, туалетная вода, крем для бритья. Справа на самом краю он поставил стаканчик с бритвенным станком, чтобы было удобно брать. Немножко крема на ладонь. Когда Ше-Киуно натирает щеки и подбородок кремом для бритья, взгляд его лишь скользит по отраженному в зеркале лицу, не фиксируя деталей. Свое лицо в зеркале Ани видит каждый день вот уже на протяжении тридцати девяти больших циклов. Он настолько привык к нему, что даже не замечает, как черты лица изменяются со временем, становятся более резкими и одновременно невыразительными. Сколько Ше-Киуно себя помнил, он всегда хотел быть именно таким. Он мечтал научиться растворяться в толпе, чтобы всегда и везде оставаться незамеченным.
– Простите, вы не встречали Ани Ше-Киуно?
– А кто он такой?
– Трудно сказать…
– Как он выглядит?
– Ну… Он очень похож на вас!
– Нет, определенно я с ним не знаком.
Ше-Киуно нравился не столько конечный результат, сколько сам процесс бритья. Он медленно проводил лезвием по щеке, снимая одну за другой белые полоски мыльного крема, из-под которого проступала чистая розовая кожа. Одна щека, затем другая, после шея и подбородок и только в самом конце – верхняя губа. Новое лезвие не дергало, а аккуратно, почти незаметно срезало щетинки. Глядя на себя в зеркало, Ше-Киуно старался не думать о том, что, когда он брился последний раз, лезвие было тупым, но Ани, как обычно, поленился сразу заменить его, а потом забыл.
Смыв тоненькие ниточки крема, оставшиеся на лице после бритья, Ше-Киуно так же неторопливо, старательно не замечая того, что тюбик зубной пасты заметно похудел, почистил зубы.
Если не обращать внимания на мелочи вроде самозатачивающихся лезвий, исчезающей куда-то зубной пасты, сломанных зубочисток в одной коробочке с новыми – Ше-Киуно никогда не позволял себе подобного, – или счетов за электроэнергию, которые кто-то оплачивает без ведома владельца квартиры, то и со многими другими странностями можно смириться и принимать их как должное. Да и вообще, странным принято называть то, что происходит крайне редко и никак не вписывается в сложившуюся систему мировосприятия. А если не странность, так что тогда? Чтобы не сойти с ума, Ше-Киуно неукоснительно следовал правилу, которое сам же и сформулировал: чего нельзя понять, к тому можно привыкнуть. Впервые он произнес эти слова много, очень много больших циклов тому назад. Когда узнал, что у него синдром Ше-Варко.
Все, туалет завершен.
Ше-Киуно вытер лицо полотенцем, взял с угловой полочки широкую расческу, провел ею по влажным волосам и снова посмотрел на себя в зеркало. Сегодня он себе определенно нравился. Бодрый вид, здоровый цвет кожи, задорный блеск глаз. Возраст выдает только цвет волос – темно-русый. У тех, кто родился Ночью, волосы светлые, почти бесцветные. Ше-Киуно расчесал волосы на ровный прямой пробор. Он не собирался обесцвечивать волосы, подобно тем своим сверстникам, что приударяли за молоденькими девицами. Ше-Киуно был вполне доволен тем, как выглядел в свои тридцать девять, у него не было пассии, ради которой он хотел бы скинуть пять-семь больших циклов, к тому же он боялся, что с выбеленными волосами будет просто смешон. За плечами Ани остались тридцать девять больших циклов, шесть из которых пришлись на светлое время Дня, и он не собирался отказываться ни от одного из них.
Выйдя из ванной, Ше-Киуно не спеша оделся. Майка, тонкий темно-синий свитер под горло, серые бесформенные штаны, выглядевшие так, будто он их неделю не снимал. Десять больших циклов тому назад весь Ду-Морк – молодые и старые, мужчины и женщины, – все как один носили мятые штаны. С тех пор мода раза три кардинально поменялась, а Ше-Киуно как влез однажды в мятые штаны, так больше и не вылезал из них. Можно, конечно, сказать, что он нашел свой стиль, хотя на самом деле мятые штаны были просто удобны, подходили почти к любому случаю и подолгу носились – обновлять гардероб требовалось не чаще одного раза в большой цикл. Последний аргумент был особенно весомым, поскольку Ше-Киуно не умел и не любил выбирать себе одежду. В магазин за обновой он отправлялся только в случае крайней необходимости и чаще всего покупал то же самое, во что был одет.
Глянув на невнятно бормочущий экран, Ше-Киуно поморщился недовольно, поискал взглядом пульт и, не найдя, нажал сетевую клавишу на передней панели. Минуту-другую Ше-Киуно стоял неподвижно, опустив голову. Глядя на погасший экран, он пытался вспомнить, не забыл ли что? Да, конечно, завтрак!
Кухня была такой крошечной, что в свое время Ше-Киуно с невероятным трудом удалось втиснуть в нее холодильник, колонку для посуды и небольшой квадратный столик. Или мебель уже стояла на своих местах, когда Ани въехал в квартиру? В датах Ше-Киуно никогда не путался. Последний раз он переехал на новую квартиру двенадцать больших циклов тому назад, на двадцать первом большом цикле Ночи. А вот почему он решил сменить место жительства? Ше-Киуно в задумчивости прикусил нижнюю губу. Кажется, он из-за чего-то повздорил с домовладельцем. Но что именно послужило причиной ссоры, Ани не помнил. Вообще-то Ше-Киуно считал себя человеком исключительно мирным и все конфликты стремился разрешать путем переговоров. Помнится, он был крайне удивлен, когда узнал, что жестоко избил домовладельца и тот собирается подавать на него жалобу в комиссию по гражданским конфликтам. Каким-то образом скандал удалось замять, но с квартиры Ше-Киуно пришлось съехать. Впрочем, впоследствии он об этом не жалел. Район, в который перебрался Ани, был респектабельнее, а потому и спокойнее, чем тот, где он жил прежде. Вот только откуда появились деньги на то, чтобы оплачивать двухкомнатную квартиру в престижном районе?
Для того чтобы избавиться от вопросов, ответы на которые искать так же бессмысленно, как, вооружившись театральным биноклем, считать звезды на небе, у Ше-Киуно имелось несколько наработанных приемов. Проще всего было представить, что мысли – это разноцветные костяные шары, каждый размером с кулак. Сталкиваясь с глухим стуком, они разлетаются в разные стороны для того, чтобы встретиться там с другими шарами. Наблюдая мысленным взором за игрой разноцветных шаров, очень быстро забываешь, что за смысл был заложен изначально в каждый из них. Когда же шары становятся просто шарами и не более того, остается точным ударом закатить их в темную глубину подсознания и оставить там до лучших времен, которые, быть может, и не наступят никогда. В голове пусто – значит, и на душе спокойно. Самое время, чтобы заняться завтраком.